Мне Маринины вещи велики. Она мне завидует, а я ей... У неё шикарные формы. Но она вечно на диетах, так как не любит заниматься спортом... То ей приходится свой калораж сильно урезать.

А я же ем все, что угодно. Я в тётю. Она никогда не поправлялась. И мама меня считает доходягой, как Сонька.

Вот я и думаю, может, моя судьба такая же, как и у тёти? Может, одиночество каким-то образом передается по наследству?

— Идите без меня...

Боже! Я это сказала!

— Постой, но как же так? — Марина, видимо, не поверила своим ушам. — Таня, ты заболела?

Вот сейчас я сильно пожалела, что врать патологически не умею.

— Нет. Я в порядке. Просто...

— Просто ты решила подставить нас с Ленкой перед всеми друзьями, — и вот она снова строит из себя жертву. — Я так старалась найти тебе парня, чтобы мы всей компанией сидели, и ты не чувствовала себя изгоем. А теперь ты меня так благодаришь? Что я скажу ему? Как мы с Леной будем выглядеть? Это же Савушкин!

Ах да, Савушкин! Крутой парень. С Мариной встречался уже трижды. И каждый раз по четыре дня. Савушкин был нашим одноклассником и сыном директора гимназии, и только поэтому он закончил школу с золотой медалью, а не из-за знаний. Он был туп, как бревно, и постоянно ржал, словно кубанский конь. Что уж ему пообещала за 8 марта Марина, оставалось только догадываться.

Слава с первого класса меня ненавидел только за то, что я — отличница. Но я к нему ведь не лезла, хотя знала, что он все контрольные сдавал на твёрдые колы. Но каким-то чудесным образом они к утру следующего дня превращались в пятёрки.

Я не трогала его, зато он доставал меня. Лишь к восьмому классу меня от него спасла Марина. А вот сейчас решила, наоборот, швырнуть меня в его объятия.

Не надо мне такого счастья. Естественно, подруги уверяли меня, что он изменился, учится на юриста, мол, такой весь умный... Но я услышала его смех, не надо врать! С таким жеребцовым гоготом умные не веселятся.

— Он будет ржать без меня, — заверила я, заикаясь.

— Что?! Ты ее слышала? Нет, ну, я сдаюсь, — Марина, видимо, передала трубку Лене, так как после я услышала голос Лаврентьевой:

— Дорогая, быстрым топотом ко мне марш! А не придёшь, я сама за тобой приеду! Так что быстро, быстро! И, теряя тапки, бегом, как от больной собаки…

С Леной разговор оказался кратким. Она не стала слушать ничьих возражений и отключилась.

Но я сдаваться не собиралась. Решив для себя, что последнее слово осталось за мной, я продолжила облагораживать свою комнату, прикрепляя к занавескам бабочки с крылышками на пружинках. Эти украшения я помню с раннего детства. Но, несмотря на возраст, заколки для занавесок так и остались блестящими, будто купленными вчера.

Через некоторое время заглянула мама. Естественно, я поклялась, что извинилась перед Лаврентьевой, и она в курсе, что я сегодня останусь дома.

Если бы…

3. Глава 3

Может ли жизнь быть счастливой? Возможно, может, но не у меня. А ведь я так хотела хоть раз в жизни сделать то, чего хочу...

Всё испортили девочки. Они сами явились ко мне домой со своими подарками.

Марина вошла в комнату благоухая «Сальвадором Дали». Её оранжевое платье только подчеркивало её яркость и эксцентричность. Она олицетворяла собой праздник. Её образ словно кричал, что она — символ женского дня.

Даже Лена выглядела хорошенькой. Она настолько умела подбирать вещи, что смотрелась потрясно, современно и молодёжно, несмотря на свою полноту.

Я снова почувствовала себя молью, которую давно пора прибить тапком, чтобы не мучилась.

— Танечка, что это все значит? — начала меня отчитывать мама, войдя следом за подругами. — Как ты себя ведёшь? Разве я так тебя учила? Бедные девочки так старались, даже подарок тебе принесли...