То есть, из сказанного мной, она выделила именно это?

Если бы я застукала своего парня с другой, то точно бросила бы.

А она его оправдывает!

Тренер, диета... О чем она?

– Я не это имела в виду, – отвечаю ей и отбираю у неё бутылку, которую она явно решила осушить.

Судя по блеску в глазах, ей на сегодня достаточно. Да и вообще ведёт она себя странно.

– С каких пор тебя интересуют парни? – фыркает и тянется ко мне, чтобы забрать обратно алкоголь.

Я встаю и отхожу от неё, потому что разговор даётся и так тяжело, а с пьяной девушкой так подавно.

– Они меня не интересуют. Ты не слушаешь меня! Я говорю тебе, он опасен...

Как для меня, так и для тебя.

– Я, конечно, рада, что ты наконец созрела для отношений и секса. Но давай это будет не мой парень, – перебивает меня и тоже поднимается с места, вздыбившись как кошка, подходит ко мне и вырывает бутылку. Как она не понимает, что дело не во мне. – Ты не можешь! Знаешь, сколько я его обрабатывала? Сколько всего стерпела, ты даже и представить не можешь! Бл*ть, так и знала, что это плохая идея...

Она пошатывается, чуть не падая, задевает стол, от чего одна тарелка падает на пол.

Ее последнее высказывание мне непонятно.

Я хорошо помню, сколько она за ним бегала, и была уверена, что это любовь. Но когда все же добилась своего, я была за неё искренне рада.

Так же знаю, сколько нервов он ей потрепал, заставлял плакать и ни раз.

Разве можно прощать подобное?

Он за ее спиной готов изменить с любой, неважно с кем, даже с подругой!

Нет, мне такое понять не по силе.

Недоумеваю, почему сейчас она дуется на меня, а не на него.

Злится, и я уверена, что готова прогнать меня.

А я всего лишь хочу открыть ей глаза.

– Свет, мне он не нужен, он твой, я это знаю, я бы никогда не стала его уводить, – повышаю голос, говорю уверено, дергаю ее за руку, чтобы обратила внимание и слушала то, что я ей говорю. – Он до меня домогается, преследует. А сегодня Он, он...

– Филипп? Преследует. Тебя? – ее глаза на миг загораются превосходством, и она начинает громко смеяться, откинув от себя мою руку. – Это же смешно, Рит, ну правда, у тебя слишком богатая фантазия.

– Думаешь, я вру? – срываюсь на крик, готовая разрыдаться.

Ее слова обижают. Режут по больному.

Да, я не та девушка, которая собирает взгляды и кучку поклонников. Не такая шикарная как она.

Но я не обманываю.

Зачем мне это?

По взгляду вижу, что не верит мне.

А мне что остаётся, терпеть?

– Дело не в тебе. Ему дела нет ни до одной бабы. Не придумывай, Воронцова.

Отворачивается, берет пульт от магнитолы и делает музыку громче, видимо дает понять, что не хочет со мной разговаривать.

Дура! Как она слепа. Но оставлять все так я не намерена.

Поэтому подхожу к ней и говорю то, что должно ее отрезвить.

Не хотела ей этого рассказывать, потому что понимаю, что это может ее задеть.

– Я говорю правду. Он предлагал сегодня поехать к нему домой! Приставал...

– Ты врешь! Чтобы он и бегать за кем-то... – поднимает на меня взгляд и смотрит прямо в глаза. Видимо ища там правду. Вижу, что ее ярость стихает, уступая место сомнению, – И ты правда думаешь, что нравишься ему?

Нравлюсь ли?

То, что он делал в машине, указывает именно на это.

Но не в плане влюблённости, а в плане того, что он хотел уложить меня в постель. Дважды.

Я пришла к ней за помощью, а не ругаться, но, видимо, скандала было не избежать...

– Я не знаю, кажется, да.

Несколько минут проходит в молчании, одна песня сменяется другой.

Возможно, ей больно принять произошедшее, в этом есть и моя вина.

Кажется, здесь меня не поймут...