Только не это…

Прошу, пусть это будет кто угодно! Костя, Ашот, да хоть бомж с рынка, но не этот козёл.

Шум воды стихает, затем я слышу твёрдые шаги в сторону комнаты, но так и продолжаю бездействовать, теряясь в своих осуждениях.

Дверь в комнату распахивается и одновременно с ней, я додумываюсь прихватить с кровати одеяло, а затем в проходе появляется сначала… бог ты мой…. эрегированный член…

Разрази меня гром!

А следом уже на яву является кошмар из моих снов – Марк, чёрт бы его побрал! Во всей своей нагой красе!

– О, а ты чего так рано? – широко лыбится он, взъерошивая свои волосы, с которых скатывается вода. – И это… я не нашёл полотенца.

Я зажмуриваюсь и прикрываю ладонью глаза для большего эффекта. Видеть не желаю ни этого наглеца, ни тем более то, что находится у него между ног. Наощупь добираюсь до комода, достаю оттуда свежее полотенце и швыряю в него.

– Прикройся, прошу тебя! У тебя же там…

Нащупав одеяло, я обматываюсь им, и встаю спиной к нему.

– Вик, тебя смущает отсутствие зарослей или что? Я же ночью говорил, что предпочитаю ухаживать за собой, в том числе и за своим членом. Ты что, забыла? – слышу его приближающиеся шаги, которые вынуждают меня напрячься всем телом. Он обходит меня, встаёт напротив и, обхватив моё лицо ладонями, бегает своим пьянящим взглядом по нему. – И можешь не прятаться от меня под тряпками. Я всё уже видел и меня полностью устраивают твои формы.

Боже! Какой позор.

Он доволен своим положением. А я? Я опустилась ниже некуда этой ночью, судя по всему.

Резко отпихиваю его от себя и отхожу на два шага назад, понимая, что вляпалась по самое не могу. Это же какой нужно быть идиоткой, чтобы поверить на слово сопливому мальчишке, который строит из себя альфа-самца.

Меня всю скрючивает. Кажется, вот-вот вывернет наизнанку от осознания того, что я чуть было не купилась. Это же развод чистой воды, но как ему удалось всё провернуть? Ума не приложу.

– Я нихрена не помню. Как ты здесь оказался? Что вообще было?

Медленно покачивая головой, Марк ширит свою порочную ухмылку, являя мне свои белоснежные и ровные зубы.

– Всё было, Вика. У нас всё было.

Пытаюсь сглотнуть ком в горле, но от нервов и стыда пересохло так, что это кажется мне невозможным.

– Вероника дома? – при упоминании имени дочери в груди что-то кольнуло. Думаю, совесть, не иначе.

– Нет вроде бы, а что? Хочешь тройничок? Не, я пока пас, – он подходит ко мне вплотную, упирается своей эрекцией в мой живот и целует в шею, за что я награждаю его своим яростным взглядом и оскалом. – Меня ты в полной мере устраиваешь.

Что он несёт?

– Закрой свой поганый рот! – выставив руку в защитной реакции, прикрикиваю я. Я отклоняюсь от него в сторону, когда он снова лезет ко мне с поцелуем, пустив мимо ушей мои слова. – Отойди от меня! И оденься ты, наконец! Хватит трясти своим… этим… – я чувствую как щёки и шея начинают гореть, когда я снова вскользь бросаю взгляд на его достоинство.

– Большой, правда? – он обхватывает своей ладонью член, не отрывая своих глаз от меня, а я стараюсь смотреть куда угодно, но только не в его сторону. – Погляди, как он рад тебе. Полюбуйся! Видишь, как он реагирует на тебя. Да отцепись ты от этого одеяла, – подхватывает мою руку, которой я придерживаю одеяло и, не прикладывая усилий, избавляет меня от него, отшвырнув в сторону. – Да посмотри ты на меня! Что случилось? Почему ты так реагируешь вдруг? Ночью же все было прекрасно!

Я стою перед ним абсолютно голая, но он смотрит строго мне в глаза и на сантиметр ниже. Может в нём всё-таки имеется что-то святое.