– Эй, ты!

– Эйтыэйтыэйтыэйты… – сразу же добавилось еще несколько голосов.

– Джоджоджо…

– Финфинфин…

– Эйтыэйтыэйты…

Человек что-то ответил, но шепот стал настолько явным, что заглушил его. Голова разболелась сильнее, казалось, что в висок что- то вонзают. Из-за запаха желудок подбирался к горлу.

– Ааа, – закричал Капитан и выстрелил.

Его белки были красными, из глаз, против его воли, бежали слезы, картинка плыла.

– Джоджоджо… Аааа…. финфин… эйты…

– Финфин…джоджо…финфинфин…

– эйты…ааааа…эйтыэйты…аааа…

Добавились новые голоса, в итоге все смешалось в давящий шум. Все, что он услышал, это свой крик и выстрел. И увидел, что незнакомец выстрелил тоже, в тот же момент, но в другую сторону, потому что стоял к нему боком. Секундой позже он почувствовал, как пуля входит в его висок, разрывая черепную коробку.

Все в баре видели, как Капитан дернулся, да так сильно, что стул под ним не выдержал, и он рухнул на спину.

– Кэп, все в порядке? – Бурый протянул руку и помог подняться.

– Да, я, видимо, уснул.

– Ты не ушибся?

– Нет, все в порядке.

Настроение в пабе было веселым. Джо и Финли беседовали о девках, а Малыш Ральф с интересом слушал.

– И отец ее, значица, когда меня увидел, сказал, что если еще раз я появлюсь у них на крыльце, он отстрелит мне яйца…

– А ты?

– Я прострелил ему колено, – Финли плюнул, – а потом, значица, ушел на месяц по Северным морям…

Бурый сидел за соседним столом и думал о чем-то своем. Вот только Ману нигде не было. Капитан посмотрел на часы: прошло сорок минут. Это немного, но была надежда наверстать остаток ночью, хотя внутреннее предчувствие указывало на обратное. Висок сильно жгло.

Страшно признать, но Литтл Оушен начал умирать гораздо раньше, чем его одолела неизвестная болезнь. В последние несколько лет запасы сельди в море резко сократились и производство консерв снизилось. Хозяин завода – мистер Брукс, провел значительное сокращение сотрудников. Сперва люди бунтовали, собираясь на улицах с транспарантами и факелами, но после, когда никакой реакции не последовало, все как-то само собой успокоились. Цепной реакцией это привело к тому, что общее благосостояние города упало. Люди уже не могли позволить себе купить то, что покупали раньше. Первым, кто покинул город, был Эшли Голберт, он по заниженным ценам распродал все костюмы и платья, которые были в его ателье, практически даром отдал всю свою мебель и налегке отплыл в Данию. Когда до него дошли слухи о том, что сейчас происходит в городе, он лишь пожал плечами и произнес: «Рано или поздно это должно было случиться». Следом за ним закрылось несколько баров, где продавали приличный виски. Никто ни с кем отъезд не обсуждал и никак не планировал и уж точно не сговаривался, но получалось все очень слаженно, жители легко расставались с имуществом и покидали без сожалений это место.

Когда только ХIХ век наступил, островок, на котором сейчас стоял Литл Оушен, был полуостровом, точнее, земляным отростком на севере графства Йоркшир. Здесь даже пытались добывать уголь, однако с учетом всех затрат выходило это предприятие довольно невыгодным. Тогда старатели побросали шахты и взяли в руки удочки с надеждой, что отлов рыбы будет лучше, чем поиск угля. Несколько семей переселились на самый край, на север полуострова, там же и обустроились. О том, какой старик и в каком бреду дал название общине, в будущем ставшей городом Литл Оушен, точно сказать было сложно. Однако те два десятка людей, что жили здесь, приняли это название с радостью. Ходит слух, что тот самый старик, говорят, его звали Йорик (или Иорн), накануне шторма, когда был сильный отлив, увидел, что на месте моря осталась небольшая лужа соленой воды, полная рыбы. То ли градус в голове за него решил, то ли старческий маразм, но Йорик вдруг с криком побежал. А куда он бежал, было известно только ему.