Он порылся в извлеченном из-под стола мешочке из плотной ткани и действительно извлек оттуда маленький металлический фонарик. В палатку зашел молодой лейтенант медицинской службы.

– Господин обер-лейтенант, – доложил он, – я принес документы погибших.

С этими словами он протянул Отто стопку солдатских книжек.

– Спасибо, лейтенант, вы свободны, – ответил фон Камп.

Он взял документы и положил их на стол перед собой. Среди залитых кровью и местами обгоревших серых солдатских книжек его внимание привлекло красное удостоверение члена НСДАП – Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Только члены этой партии могли поступить на службу в войска СС. Отто членом этой партии не являлся.

Он раскрыл красную книжечку. Удостоверение принадлежало гауптштурмфюреру СС Гельмуту Хайнцу. Отто несколько секунд в задумчивости смотрел на фотографию эсэсовца, затем закрыл удостоверение и вместе с остальными документами погибших положил в верхний ящик стола. Он не мог догадываться, как отразится гибель Хайнца на его собственной судьбе.

Сунув в карман фонарик, обер-лейтенант откинул полог штабной палатки и вышел на улицу. Останки грузовиков уже не горели, а только слегка дымились. На месте сгоревших палаток солдаты инженерно-саперной роты устанавливали новые. К танку привязали трос, и он поволок в сторону все, что осталось от зенитного орудия, разбитого взрывом бомбы.

Обер-лейтенант фон Камп, подсвечивая фонариком себе под ноги, направился в сторону объекта «Икс». Охраны видно не было. Она разбежалась во время бомбардировки.

Силуэт носовой части огромного бомбардировщика был неплохо виден даже ночью. В темноте Отто показалось, что он изменил свое положение. Направив луч фонарика на металлический корпус, он убедился, что глаза его не обманули. Действительно, объект накренился и принял почти горизонтальное положение. Видимо, недалеко разорвалась бомба, и взрывная волна достигла корпуса летательного аппарата.

Обойдя вокруг, Отто в свете фонарика обнаружил, что нижняя часть обшивки сильно помята при падении. Местами листы алюминиевой обшивки отошли. Задумчиво подергав за один из таких листов, обер-лейтенант хлопнул ладонью по корпусу, развернулся и собрался идти назад на аэродром.

Неожиданно позади Отто раздался скрежет. Обер-лейтенант резко обернулся и от неожиданности выронил фонарик в траву. И было от чего!

В нижней части фюзеляжа приоткрылся люк. Всего на ширину ладони. Изнутри сочился тусклый синий свет. Что-то внутри мертвой груды металла продолжало функционировать.

Отто закрыл глаза, будто надеясь прогнать видение. «Может, я сплю и это только сон?» – подумал он и сильно ущипнул себя за правое ухо.

Но, открыв глаза, вынужден был признать, что все происходит наяву. Испытывая сильнейшее волнение, он нетвердой походкой направился к источнику света. Попытался заглянуть внутрь и… получив сильнейший удар по голове, упал навзничь на покрытую росой траву и потерял сознание…

Приземление было жестким. Отвлекшись на догоравшие в стороне обломки сбитого бомбардировщика, лейтенант Терентьев в темноте не смог определить расстояние до земли. Затрещали кусты, и резкий удар снизу в ноги вызвал довольно сильную боль. В глазах потемнело. Лейтенанта швырнуло куда-то в сторону. Он несколько раз кубарем перевернулся через правое плечо, чувствительно ударившись голеностопом о торчащий из земли пень.

Быстро придя в себя, Терентьев вскочил на ноги, но тут же вскрикнул и упал на землю – левую ступню пронзила острая боль.

«Неужели перелом? – в отчаянии подумал Терентьев. – Хорошо я буду выглядеть: одноногий командир-инвалид!»