Я отпустила Ингрид, отвесила пинка Эльзе и пошла в аудиенц-зал. Уже там я почувствовала, как сердце колотится, и успокоиться не могла.

А потом… Горнисты протрубили положенное приветствие, распахнулась дверь, и я чуть не закричала от радости…

– Грета!

Олег все-таки прилетел. И целовал меня сейчас так, что коленки подламывались…

Потом осколки вселенной вернулись на свои места. Олег приподнялся, опираясь на локоть, и разглядывал меня, как будто впервые видел. Я смутилась.

– Что-то не так?

– Нет, Грета. Всё так… Скажи… завтра Штольц дает прием? – напряженно спросил Олег.

– Конечно.

– И ты присутствуешь?

– Само собой.

Странно. Никогда он меня об этом не спрашивал…

– Ты будешь стоять у него за спиной как всегда?

– Нет, буду сидеть у него на коленях!

Да что же такое? Зачем спрашивать об очевидном? Я приподнялась и взглянула на Олега. И наткнулась на такой взгляд… Будто он сам себя готов убить.

Утром я открыла глаза в положенное время – на рассвете. Олег сидел за столом и постукивал запечатанным конвертом по столешнице. Удивительно – я всегда просыпалась первой.

– Доброе утро, Грета, – Олег обернулся, и я испугалась: за ночь он как будто лет на десять постарел. Складки у рта стали резче, кожа на скулах натянулась…

– Ты спал?

– Немного, – Олег поморщился, будто у него болел зуб. – Одевайся. И как можно быстрее.

Я торопливо одевалась и гадала, что происходит. Что-то странное и тревожное, я всей кожей чувствовала. Пальцы не слушались, и застегнуть платье не получилось – мелкие пуговицы ускользали из рук. Я подошла к Олегу и повернулась спиной.

– Застегни.

Олег взял меня за плечи, развернул к себе, посмотрел внимательно.

– Cейчас за тобой придет товарищ Бессонов.

– Зачем?!

Бессоновым с обязательной добавкой «товарищ» Олег звал дюжего детину с гладко зализанными волосами, который двух слов на нарсийском связать не мог и состоял при после, словно дуэнья при молодице.

– Вот этот конверт, – Олег кивнул на стол, – надо вручить полковнику Луневу. Это командир миротворческих войск. Внутри – важная и срочная информация. Мне нужно задержаться здесь, в Нарсии, иначе я доставил бы его сам. – Олег взял меня за подбородок и заглянул в глаза. – Грета, прошу тебя, сделай, как я говорю.

Растерянная, я кивнула.

Затем был посольский лимузин, аэродром и миниатюрный, похожий на головастика самолет.

Я сидела в салоне этого недоношенного самолета и пыталась сообразить. Странно, что Олег выспрашивал у меня о том, что и так известно. Тщательно выспрашивал, пытливо, и глядел при этом так, словно от моего ответа зависело что-то очень важное. От того, буду ли я, как обычно, стоять за спиной у Штольца.

Значит, зависело, поняла я. Диктатор, и я сзади, в пяти шагах. Олег хотел просить меня о чем-то, но так и не попросил. О чем-то, что было необыкновенно, отчаянно важным. А вместо этого попросил другое. Убраться из столицы с дурацким конвертом. Можно подумать, что его не мог передать этот напыщенный индюк товарищ Бессонов. Я улетела, а Олег остался. Значит…

До меня внезапно дошло. Сразу, в один миг я поняла, что именно это значит.

Я вскочила, прыжком покрыла расстояние до пилотской кабины и заколотила в дверь.

– Разворачивай! – орала я, надрывая глотку. – Разворачива-а-а-а-ай!

Дверь распахнулась. Товарищ Бессонов стоял в проеме и моргал, вылупившись на меня.

– Назад! – Я схватила его за грудки. – Разворачивай самолет, гадина, сука, сволочь!

Он дернулся, высвободился от захвата и залепетал что-то на своем иноземном языке. Затем отпихнул меня и попятился обратно в кабину.