И вот сейчас она прочувствовала ту пустоту и разреженность среды, которая существовала до первичного нуклеосинтеза. В одну ночь она обратилась в расширенное на бесконечность ничто, пытающееся обрести форму.

Зашнуровывая сикось-накось кроссовки, Яна перебирала в уме близких, к кому можно бежать прямо сейчас. К Крис или к родителям – не вариант, там ее первым делом будут искать. К приятелям и коллегам по театральным делам? Вряд ли они что-нибудь поймут в ее спутанных рассказах. Она и сама не понимала. Пролистав всю телефонную книгу, так никого и не нашла. И тут вспомнила единственный номер, который может ей помочь. Но он находился в списке заблокированных.

Надо вытащить нужный телефон и отключить айфон к хренам. Ручка отказывалась выписывать цифры на вспотевшей ладони. Чуть ли не вырезав заветные десять цифр на бледной коже, Яна схватила ноутбук, бросила в сумку паспорта и заначку наличных и выбежала из квартиры.

Может, это паранойя? Может, служба безопасности – это не так страшно? Вдруг ипотека – это просто какая-то внутренняя проверка работы сотрудников банка? А золотые монеты – вложение? Кто-то предложил выгодно прокрутить деньги, а Никита таких возможностей не упускал. Разум выдавал сотни безнадежных попыток успокоиться. Но инстинкт выживания визжал во все горло: «Беги!».

Какие банковские данные на триста миллионов? Какая ипотека за восемьдесят миллионов? Да, они жили в центре, в переулках Чистых прудов – снимали за символическую плату квартиру Яниной тети, застрявшей во время карантина в Америке, и копили стартовый взнос на скромный таунхаус. А тут Neva Towers, апартаменты под двести квадратных метров.

Вылетев из подъезда как конфетти из хлопушки, Яна судорожно соображала, как ей поскорее убраться отсюда. За шлагбаумом на выезде из двора остановилось такси, побитая жизнью и ухабами машина, со скотчем вместо стекла фары. Девушка рванула к ней, словно сдавала на оценку норматив по физкультуре.

– Поехали! Просто прямо! И быстрее! – Яна прыгнула на заднее сиденье и громко хлопнула дверью.

Водитель упирался и говорил, что у него заказ, что его оштрафуют. Яна пошарила в сумке и не глядя швырнула вперед деньги. Три тысячные купюры вспорхнули перед лицом водителя и упали ему на плечо и грудь.

Водитель ткнул пальцем в экран и отменил заказ. Машина, дребезжа и пыхтя, рванула с места. Вслед уезжающему такси растерянно махал мужчина с чемоданом. Пассажирка вжалась в сиденье и выглядывала из-за стекла, как аллигатор из воды.

– Куда едем-то?

– Пока просто прямо, я еще не знаю. И можно позвонить? Очень надо.

Водитель фыркнул и двумя руками принялся отцеплять телефон, служащий навигатором, от штатива, бросив при этом руль. Яна даже не испугалась возможной аварии, потому что весь дальнейший жизненный путь теперь казался дорогой в преисподнюю, а отправит ее туда халатный таксист или цербер службы безопасности, спущенный с поводка ее собственным мужем, – не все ли равно?

Последняя цифра номера на руке стерлась, но Яна помнила, с какой болью она бесконечно выводила эту чертову восьмерку. Невыносимо долгие гудки. А что, если не ответит?

– Слушаю! – сухим басом ответили на том конце линии.

– Коль, я в полной заднице. Скажи, где ты, я приеду, – выпалила она на одном дыхании, зажмурившись.

– Это вообще кто? – отрезвил ее ответ.

– А, блин, – посмотрела она на треснувшее стекло дешевого смартфона водителя, – это Яна.

– А еще детали будут?

– Да, блин, Коль, телка-терпила с дороги, сиськи ты мои в имплантах подозревал.

– А! Яна, – голос повеселел. – Про сиськи понял. С ними все норм. А с задницей что там? Все плохо?