Я озадачилась. Выходило, что по вечерам внутри господского дома должно быть пусто. Если герцог и секретарь спят, то можно спокойно ходить по комнатам. Или тут имеются ещё и сторожа? Кстати, а куда поселят меня? Ох, ожидаемо, во флигель, в одну каморку с помощником садовника. Вот это нехорошо. Очень нехорошо… Надо срочно что-то придумать, чтобы перебраться в особняк. А пока посплю на конюшне. Там должно быть спокойно, потому что сабельники по приезде в Кентар отправились в родные казармы. Хотя резиденция герцога и находилась под их охраной, тут они не жили.

Случай выдался на следующий же день.

Переодевшись в чистую рубаху и приличный синий суконный жилет, я отправилась искать секретаря, чтобы напомнить о своём существовании и о том, как мечтаю стать его помощником. Раскланялась с натиравшими паркет горничными, за что была названа «милым мальчиком», и, узнав, где находится кабинет, двинулась туда.

Мерсьен сидел за столом, заваленным бумагами и нераспечатанными письмами. На полу рядом стояли ещё три корзины, набитые корреспонденцией.

Остановившись в дверях, кашлянула и, когда секретарь поднял на меня взгляд, поклонилась:

– Здравствуйте, лорд Мерсьен!

Наверное, когда на тебя смотрят как в известной поговорке про солдата и вошь, это нехорошо? Попробую исправить положение дел.

– Могу ли я чем-то быть полезен? Вы видели в дороге, я старался изо всех сил!

Секретарь сморщил длинный нос, став похожим на озадаченную облезлую крысу, и фыркнул:

– И чем конюх может быть тут полезен?

– Посыльным послужить! Или, вот… – взгляд упал на гору писем, – помочь ответить на те, что неважные. У меня почерк хороший!

– Конюх будет писать ответы на письма, адресованные герцогу? А выпороть тебя не пора?

– А вы позвольте попробовать! Если испорчу лист бумаги, так вычтите из жалованья.

Усмешка секретаря стала нехорошей, хищной.

– Ну ладно, нахалёнок, пиши. Если что – заплатишь! – И кинул мне один из конвертов.

– Вы только на словах коротко скажите суть ответа. А дальше я сам.

Письмо было заурядным приглашением на давно уже прошедший званый вечер. Что тут писать-то? Выразить сожаление, что был в отъезде по служебным делам – ага, сирот грабил по приказу родины – и присутствовать никак не мог.

Присела за угол стола, примерилась к перу, попробовав то на уголке конверта, и начала писать, стараясь, чтобы почерк выглядел твёрдым, мужским: «Дорогая леди! Благодарю за приглашение, хотя получил его слишком поздно по причине отъезда по долгу службы». Задумалась: а дальше-то что? Откуда мне известно, в каких отношениях Кабан с этой леди? Может, у той большие связи в столице или она его бывшая пассия. А может, сие просто надоеда вроде меровенской крапчатой жабы.

Додумать не дали – секретарь выдернул лист прямо у меня из-под локтя. Прочёл написанную фразу и прищурился в упор:

– И кто ты такой? Только не говори, что деревенский мальчик с конезавода. Отвечай правду, иначе разговор продолжится в другом месте! Ты – подосланный шпион?

К подобному повороту я была готова, хотя обвинения в шпионаже не ждала. Всё ж это как-то чересчур.

Уставилась прямо в глаза Мерсьена:

– Клянусь памятью мамы с папой, никакой я не шпион! Я ж сам сказал, что грамотный и что пишу хорошо!

– Слишком хорошо! Ни единой ошибки в такой фразе!

– Так меня, пока был жив лорд Эл’Сиран, специально учили! Даже преподаватели приезжали!

Сущая правда, кстати. За небольшим дополнением: и после смерти родителей тётя не дала мне расслабиться – педагогов стало даже больше, а не меньше.

– С чего бы сиротке такая честь?.. – начал Мерсьен и осёкся. Было видно, как крутятся колёсики в мозгу. Ну, как же он сформулирует сделанный вывод?