Ох, как страшно-то. Надеюсь, моё сердце не выпрыгнет. Вдруг он умеет отличать правду от лжи?

— Серёжку поднимала, — как на духу созналась я срывающимся шёпотом.

— Какую? — он погладил меня по щеке большими пальцами, и сердце зашлось, продолжу думать, что от страха.

— Оброненную. — Главное, не врать слишком нарочито. Я смотрела про это в каком-то сериале.

— Что ты вообще здесь делала и как её обронила? — Одна его ладонь перешла на шею, и сильные, гибкие пальцы принялись выводить узоры, ну, или считывать пульс. Что вероятнее.

Хотя зря он надеется на достоверность этих показателей: даже если бы я была ни в чём не виновата, сердце стучало бы точно так же. Вот уверена!

— Меня послали собирать посуду, я обходила каждую комнату, — пустилась я в пространный монолог, надеясь сбить его с толку, — дошла до спальни, проверяла каждый уголок, а когда заглянула под кровать, это и произошло...

— Не врешь! — констатировал факт Майгрех шёпотом.

 Он смотрел мне прямо в глаза, лица наши были близко-близко: пара сантиметров — и губы встретятся. Сейчас точно что-то произойдёт: или он меня поцелует, или я его.

Ужас! Нельзя же этого делать! Я внезапно вспомнила совет вампира и в последний момент каким-то чудом сумела отпрянуть.

— А ты сомневался? Я не поняла, ты меня в чем-то подозреваешь? Обвиняешь? Может, хочешь устроить личный досмотр?

— Очень хочу, ёж. Даже не представляешь, как сильно! Но не буду, не сейчас, не время. Идём.

Он взял меня за руку и повёл на выход, я сначала опять подалась было за ним, как коза на верёвочке, но, сделав три шага, остановилась как выкопанная.

Не нужно мне с ним никуда ходить. Прав Аквентин, я должна держаться от этого Демоничества на расстоянии, а то скоро мы с ним дойдём и до личного досмотра, и до всего остального, включая пожизненный контракт на передачу эмоций. С меня станется!

— Куда? Я на работе. Мне ещё нужно три комнаты проверить.

— Я договорюсь, и тебя отпустят.

— Спасибо за то, что выручил, твоя помощь была как нельзя более кстати: очень испугалась сначала, но я ведь о ней не просила…

— Ты к чему клонишь, ёж?

— Очень надеюсь, что ты не будешь требовать за неё благодарности, — гнула я свою линию, хотя всеми фибрами души стремилась забыть про работу и поехать с ним.

Майгрех нахмурился, мои слова ему явно не понравились.

— Я просто хотел отвезти тебя домой.

— Не нужно, — для убедительности я помахала головой из стороны в сторону, — нас развезут.

— Тебе неприятно моё внимание? — в его голосе послышались вкрадчивые нотки, говорящие о том, что демон близок к бешенству.

— Оно просто излишне. Не нужно мне его, прости. — Ох, наверное, этот героический подвиг я буду помнить всю жизнь и обязательно себя за него обругаю на смертном одре.

— Я понял, больше не задерживаю. — Он выпустил мою ладонь из захвата, чем я и воспользовалась: развернулась и пошла прочь — доделывать свою работу, чувствуя, как спину буравит взгляд фиолетовых глаз.

Почему-то хотелось всплакнуть. Ерунда какая-то! Из-за чего бы, спрашивается? Но душу рвало какое-то необъяснимое чувство потери. Каждый шаг от него давался с невероятным усилием.

Но, несмотря ни на что, я это сделала: доработала на морально-волевых до конца банкета. Почти всё время пришлось себе повторять: «Ты здесь временно, Фиона. Он демон, а ты человек. Нельзя расслабляться, у тебя есть миссия, а ещё впереди ждут испытания, которые могут начаться в любой момент, а затем суд. Ну никак нельзя тебе влюбляться в Демоничество! И страдать по нему тоже не стоит! Если ты, конечно, хочешь вернуться домой и продолжить жить нормальной жизнью». Это немного помогало, но в квартиру я вернулась вымотанная до предела: убрала серьгу четвертого Демоничества к остальным трофеям и отправилась к Душману в объятья.