– Ребятки, похоже, Труха собрался вас кончить.

– Во хрень, – воскликнул Витюля, – а мы к нему поночевать собирались…

Помолчали, хряпнули ещё по полстакана. Косой выставил принесённую с собой «красную головку».

– А с чего взял? – почти безразличным тоном спросил Куцый.

– Слышал… – пожал плечами Цыган. – Звон прошёл, что у тебя срок кончается, он сразу и сказал своим: – Вернётся – уроем по-тихому. Маза наша навек будет.

– Он что, уху ел? – спросил Куцый.

– А что, тебя нет, весь общак его, – объяснил Цыган.

– Да сколько же ему нужно? И так никогда у него в брюхе не бурчало.

– Да не в «хрустах» дело. Вова сам решает, кому отслюнить и сколько. Значит, и власть тоже его.

– И что, все пацаны за Вовика горой? – прищурил косой глаз Лыцарь.

Боксёр стал добросовестно обдумывать каждую из кандидатур: «Петька Губенко, Коля Бык, Глобус, Андрюша Сапог – эти точно его люди. Братья Павелки вроде сами по себе. Но Труху они не любят. Это точно. Лёхи – Репа и Сычик. Саша Жура, я, Костя Саксаганский – мы за тебя. Женьку Кременецкого легавые забрали, жаль, он точно Куцего не продал бы. Золотые руки. По заказу Вовочки Женька такой наган выточил, под мелкокалиберные патроны! Передать не успел, с ним «красные шапочки» Женьку и замели. Ещё мелочь, подлётки, человек восемь. Эти вообще мозгов не имеют, для них Свищ – вождь нетрудового пролетариата, хоть на демонстрацию с портретом выходи».

– Таки хреново, – процитировал популярный анекдот Витюля. И тут же спросил – А Шулятик?

– Отошёл Валера.

– Куда отошёл? – не понял Лыцарь.

– Совсем отошёл. Помер, значит. Простыл и преставился.

Эта новость огорошила. Шулятик был здоровенным парнем, правой рукой подковы гнул, не меняясь в лице; в прорубях купался, только крякал от удовольствия. И вот…

Атлет подхватил поллитровку, резко ударил по донышку. Хрустнул сургуч, пробка со щелчком вылетела, почти как у шампанского. Знакомый фокус. Расплескал по стаканам. Не чокаясь, помянули хорошего друга, которому судьба подкинула такую подлянку.

– Когда и как нас резать будут – узнать сможешь?

Спросил, а сам физически ощутил, как в поясницу справа входит остро отточенный узкий нож. Сначала почти ничего и не чувствуешь, потом такая боль… Витюля тряхнул головой. С чего это он? Что за хрень вообще? О другом надо мозги поломать. Он принялся напряжённо обдумывать новую ситуацию. Как говорится, картина Репина: «Не ждали». Вроде, сообразил.

– Трёкни, где надо, что приехал я. Один. Где остановился, пока не знаешь. Но обещал днями забежать. К тебе, – подчеркнул Куцый.

Ваня пожал плечами:

– Мне он, конечно, ничего такого не скажет. Знает, что тут же пришибу. – Боксёр сжал правый кулак и с уважением на него посмотрел. – Но думаю, тянуть он не станет. А то ты с парнями побазлать успеешь, кто знает, как оно повернётся. Тебя ведь многие держат за правильного мужика. В общем, я скажу, а потом знаю, у кого спросить, что он ответил.

– Если что, пиками не отмашемся, – подвёл итог Куцубин. – Ванюша, ты знаешь, где взять хотя бы пару шпалеров? Чистых. И маслят побольше.

Цыган вздохнул и помотал головой.

– Ладно. Помаракуем сами. Ещё вопрос: Любаня моя сейчас с кем? И её Труха под себя подобрал?

Цыган ничего не сказал, только длинно сплюнул в угол.

«Вечер встречи» возвратившегося пахана с верными пацанами устроили в доме у Трухи. Он с самого детства занимал полуподвальное помещение. Из прихожей в огромный зал вела крутая и узкая лестница. Перегородки отделяли небольшую кухню и места общего пользования. Всё остальное выставлено напоказ – в одном углу кровать, в противоположной стороне, под окном, выходящим в специальную нишу, чтобы хоть как-то зачерпнуть дневного света, письменный стол. Он остался от родителей. Для самого Свища такая роскошь явно была излишней. Не Лев Толстой.