– С ней сейчас миссис Хендрикс, – сказал женщине Джеймс. – По последним сведениям, все идет хорошо.

На людях он всегда называл свою жену Молли «миссис Хендрикс». Я просила Дейла не называть так меня, когда мы поженимся. Вообще-то я хотела сохранить мою девичью фамилию, Сэвилл, но у Хендриксов это было не принято.

– Ну что же, – сказала женщина. – Я оставлю вас троих в покое. С ребенком в доме вам покоя не видать, это я вам говорю по опыту.

– Мы с нетерпением ожидаем наступления хаоса, – откликнулся Дейл. – Очень приятно было с вами познакомиться, миссис Вайли.

Он слегка склонил голову, они с отцом снова сели, а женщина вернулась на свое место.

Я устала, и мне хотелось положить голову Дейлу на плечо, но вряд ли ему это понравилось бы «на людях». Эти слова я постоянно слышала от кого-нибудь из Хендриксов. Меня готовили к тому, чтобы стать одной из них. Я думаю, они взялись за это с того самого момента, когда два года назад я пришла на собеседование по поводу работы в их пансионе «Тейлорз-Крик». Меня приняли, и я так хорошо справлялась со своими обязанностями, что была теперь менеджером. Я впервые встретилась со всеми тремя в гостиной Хендрикс-Хауса, их большого двухэтажного дома рядом с пансионом и выдержанного в почти таком же архитектурном стиле. Потом они сказали мне, что с первой же минуты моего появления нашли меня подходящей кандидатурой, несмотря на то что мне только исполнилось двадцать и у меня не было никакого опыта, разве что в искусстве выживания. «Ты оказалась моложе, чем мы ожидали, – говорила мне впоследствии Молли. – Но ты была контактна, полна энтузиазма и излучала уверенность в себе. Когда ты ушла после собеседования, мы посмотрели друг на друга и поняли: вот кто нам нужен. Я взяла телефон и отменила все уже назначенные собеседования с другими претендентками».

Потом я думала, догадывались ли они тогда, что я стану одной из них. Желали ли они этого? Пожалуй, да. Я еще только начинала познавать себя. Я еще только начинала жить. Всего год назад мне пересадили сердце, и я еще училась доверять своему телу, подниматься по лестнице, ходить пешком и думать о будущем. Поэтому я и улыбалась постоянно. Я была благодарна за каждую отпущенную мне секунду. Теперь я жила в этом будущем. Хотя бывали дни, когда казалось, что моя жизнь в такой же степени не подвластна мне, как и когда я была больна. «Все так себя чувствуют, – говорила мне моя лучшая подруга Джой. – Это абсолютно нормально». У меня было так мало опыта «нормальности», что я могла только надеяться, что она права.

В приемную вошла Молли. Она не улыбалась, и мне вдруг стало страшно за Алису. На этот раз я поднялась с места первая.

– Все в порядке? – спросила я.

Я любила Алису. Она была такая… настоящая. Такая простая. Она была на пять лет моложе меня, но я чувствовала, что мы – родственные души, в только мне одной понятном смысле.

– Ее время приближается, – сказала Молли, – но она хочет, чтобы ты была с ней. – Она взглянула на меня. – Ты пойдешь?

– Я?

С самого начала было решено, что в родильной палате с дочерью будет Молли.

– Она хочет тебя, милочка. – Голос Молли звучал устало.

Дейл встал и положил руку мне на плечо.

– Тебя это не напрягает? – тихо спросил он.

Он всегда обо мне заботился. Иногда я это ценила. А иногда это напоминало мне моего отца, отрезавшего меня от мира.

– Нет, конечно.

Больницы были мне не в новинку, хотя родильная палата была незнакомой мне территорией. Я надеялась когда-нибудь стать врачом, хотя Дейл и говорил, что мне не нужно будет работать, если я не захочу. Сейчас я колебалась только потому, что находиться рядом с Алисой было привилегией Молли.