Как он перенес ее уход? Он так любил ее! Как он мог снова вернуться к «нормальной» жизни, говорить о необходимости завести другого ребенка, как будто ничего не случилось? Я не понимала своего мужа.

Я удалила кучу спама вместе с сообщением от Джудит, подтверждавшим нашу следующую с ней встречу. Вот и вся моя почта. Несколько недель назад я обнаружила, что кто-то удалил меня из списка «группы мам». Я состояла в ней четыре года. Это был способ поддерживать контакт, советоваться и делиться опытом. Мы вместе планировали прогулки и дни рождения. После смерти Кэролайн они оставили меня в списке на неделю или дольше, пока соображали, как помочь нам с Майклом. Они обеспечивали нас продуктами и каждый вечер приносили овощное рагу, мясо или цыплят. Вот только есть мы не могли, во всяком случае, я не могла. Кое-что из этой еды до сих пор лежало у нас в холодильнике.

Потом они снова включили меня в список, и это была жесточайшая пытка. Разве я могла читать о том, чем и как они занимались со своими детьми? Споры о прививках, рекомендации детских стоматологов, выбор подарков на дни рождения, проблемы дошкольников, нервные вспышки и капризы и, самое худшее, встречи, в которых я не могла принимать участие. Они писали мне, чтобы узнать, как идут дела, но постепенно и это прекратилось. Мне было любопытно: кто принял решение исключить меня из списка? Кто сказал «она больше не участвует, надо ее исключить» или «может быть, ей тяжело состоять в списке. Не лучше ли будет ее удалить?». Да, мне было мучительно как числиться в этом сообществе, так и быть исключенной. Но болезненнее всего было видеть, как все исчезли, как будто я стала никем, лишившись ребенка. Мы жили теперь в разных мирах. Мой мир отпугивал их, а их мирок причинял мне боль.

Теперь у меня были «Отец Харли с друзьями». Я открыла их сайт и прочитала недавние письма. Там были совсем свежие, от новых людей. Я их поприветствовала и выразила сочувствие. Они излагали свои истории долго, многословно, слезливо, и я кивала, читая их. Сердце открывалось, чтобы принять их в мой мир. Я спросила Джудит: «Это не проявление психоза, что я больше всего люблю этих чужих людей?» Она улыбнулась и ответила: «А вы как думаете?», как обычно возлагая решение на меня.

Я прочитала гневный коммент «Матери пяти детей», чья сестра сказала ей, что «жизнь для живых, и ты должна преодолеть свое горе ради остальных детей». Я пришла в негодование и послала подруге по несчастью сочувственный ответ.

В своем сознании я объединила ее с Майклом и со всеми теми, кто осмеливался посетовать, что кто-то болеет душой не так, как надо.

Сначала мы с Майклом разделяли нашу скорбь. Мы оба находились на стадии отрицания потери, мы оба, плача, твердили: «Я не могу в это поверить» и «Этого не может быть». Мы плакали часами, обнявшись, и я всем сердцем любила его. Он был моей связью с Кэролайн, он разделял со мной глубочайшую любовь к ней. Но потом, всего через неделю после ее смерти, он смог вернуться на работу. Он хотел заниматься любимым делом, а я не могла понять, как он может сосредоточиться на чем-то. Тогда я помыслить не могла, что сама когда-нибудь вернусь к прежней рутине. Но Майкл просто с головой ушел в новый проект. Раньше я восхищалась тем, что он делал. Он убедил меня, что его стиль видеоигр не просто связан со спортом, а имеет гораздо большее значение. «Речь идет о связях внутри общества, – говорил он, – когда люди совместно трудятся, чтобы решать проблемы». Он получил несколько премий за свои игры, и я им гордилась. Но теперь я находила его работу пустой тратой времени и глупостью. Игры! Какое они вообще могли иметь значение? Можно подумать, он своими трудами спасает планету. Он работал с утра до шести вечера, приходил домой, ужинал и потом еще работал дома. В выходные он занимался работой по дому, которую откладывал годами, – ремонтом, покраской. Он все время работал, чтобы не слышать, как я выхожу из себя. Насколько я понимала, он с переживаниями покончил.