— Сокол? — тихо переспросил Горелый. Помолчав, уточнил: — Значит, повысят новенького? Разве это справедливо?

— Не тебе судить о справедливости, — осадил начальник, зазвучали его тяжёлые шаги.

— Так, да? — Тихий голос Димы подрагивал. — Ещё по…

Кофеварка зашипела, выдавая порцию кофе. Я чертыхнулся и отдёрнул руку, чтобы не обжечься. Когда чашка для эспрессо наполнилась, взял её и понюхал.

— Вроде нормально… — Поймав своё отражение в зеркале, поднял руку и провозгласил тост: — За повышение. Хоть какая-то компенсация неожиданно рухнувшей жизни.

Но отпить не успел — завыла сирена. Поставив чашку, я выскочил в пустой коридор и помчался на вызов.

2. Глава 2

— Тебе здесь быть не положено! — Вовка с силой оттолкнул меня. — Ты после суток… Лебедь узнает — голову откусит!

— Пусть откусывает. — Я упрямо забрался в машину. — Не переживай, лезть под руку не буду. Прокачусь только с вами… Мне всё равно не уснуть.

— Почему? — Быстро глянув на меня, Воробей вдавил педаль газа в пол. — Что-то произошло?

Огромная машина загрохотала и, звеня сиреной, озарила всё вокруг светом проблескового маяка.

— Ничего, — отмахнулся я и взял его планшет. Присвистнул и пробормотал: — Многоквартирное здание и подозрение на взрыв газового баллона? Ночью… Чёрт! Будет много пострадавших. Поднажми, Воробей!

— И так на всех парах, — пробубнил он, крутя баранку так резко, что машина чуть накренилась, входя в поворот. — Да и за нами целый караван. Скоро будем на месте… А ну с дороги, козёл! Ну что за люди? Будто сами защищены от подобной беды. Раз мозгами бог обидел, так хоть скрывались бы среди баранов, честное слово!

— Козлу среди баранов скрыться будет тяжеловато, — невесело хмыкнул я и, соединив большой и указательный пальцы в знаковом жесте, подмигнул сослуживцу.

— А кому сейчас легко? — зло рассмеялся Воробей. Поняв намёк, выключил фары и аккуратно «поцеловал» бампер упрямца. Когда тот свильнул с дороги, открыл окошко и с деланным сожалением воскликнул: — Ой, извините! Что-то с электроникой.

— Да ты…

Последовавшую за этим витиеватую тираду мы не слушали — не до этого. Прибавив газа, Вова вцепился в руль и посмотрел вперёд. Напряжённым тоном уточнил:

— Не желаешь говорить?

Я пожал плечами, понимая, что друг просто хочет не думать о том безумии, которое нам сейчас предстоит. Чтобы отвлечь Вовку от мрачных мыслей я проговорил:

— Кажется, меня повысят.

— Да ладно?! — изумлённо глянул он на меня, но тут же серьёзно добавил: — Впрочем, ты достоин больше, чем кто-либо. — И гадливо скривился: — А вот Горелый будет в ярости!

— Угу, — поддакнул я, вспоминая желчное шипение Дмитрия, саркастично хмыкнул: — Придётся ему смириться с «несправедливостью».

— Ты осторожнее с ним, — неожиданно посоветовал Вова. — Он с виду приветливый, а на самом деле человек так себе. Я работаю с этим недочеловеком три года. В нём удивительно гармонично сочетаются мелкая мерзопакостность и острая интеллектуальная недостаточность. Открыто гадости не сделает, но моментом, несомненно, воспользуется. И не побрезгует ударить в спину.

— Спасибо за предупреждение, — вежливо ответил я и горько ухмыльнулся. — Мне не привыкать.

— Ты про свой недополученный диплом? — быстро глянул на меня Воробей. — Что тогда произошло? Ты никому не говорил.

— Не говорил, — согласился я и указал на поворот. — Сверни тут, сэкономим десять минут через старый закрытый склад. Только ворота придётся снести… Впрочем, можно срезать цепь кусачками.

Он послушался, и мы прибыли на место ещё быстрее, чем я предполагал. Объятый пламенем дом было видно издалека. Звучали крики, шумели зеваки, что держались подальше, — слух о взрыве газа надёжно удерживал на расстоянии, что дарило надежду на меньшее количество жертв. Народ никак не понимает, что любопытствующие тоже могут пострадать.