Только, что делать дальше?

Ответ очевиден. Возвращаться к своей никчемной жизни! Той самой, где я могу надеяться только на себя, где рядом нет мужчины, который может поддержать, помочь.

Бескорыстно ты мне помогал, да, Максим?

Смеюсь и плачу.

Идиотка года – мое звание!

Благородный пират! Точно! Степень благородства зашкаливает!

Захожу в Настину комнату, и вот тут меня срывает окончательно!

За что? Почему?

Ладно я, но за что так с ребенком? У него же свой сын, получается, который любит папу, ждет его. В чем провинилась моя девочка? Она же тоже тебе поверила, Максим!

Сползаю по стене на пол, обнимаю рыжего Симбу, которого Настя сегодня не взяла с собой в садик, и рыдаю так, что перехватывает дыхание и начинают болеть ребра.

Долго рыдаю, пока слез уже совсем не остается. Потом ползу в душ, там меня накрывает новой истерикой вместе с волной воспоминаний. Отчаянно тру тело мочалкой, чтобы смыть с себя его прикосновения, поцелуи, еще бы из памяти все это вытравить.

К вечеру кое-как прихожу в себя. Нужно Настю забирать. И что-то еще отвечать на ее вопросы про Максима.

Лишь бы это лицемер не появился при Настеньке. Не хотелось бы устраивать скандал при ребенке.

На улице постоянно оглядываюсь, боясь увидеть машину Максима. Но никто меня не предлагает довезти. Конечно, зачем ему это сейчас? У него теперь других проблем полно!

В садике воспитатель отводит меня в сторону.

– Олеся, я бы хотела спросить вас.

– Мне некогда, я спешу, – обрываю ее.

Знаю, о чем ты хотела спросить, но отвечать я сейчас точно не настроена. Быстро одеваю Настеньку и мы практически сбегаем из садика.

Когда сворачиваем в сторону остановки, малышка замедляет шаг.

– Мам, а Максим сегодня нас не забирает?

– Нет, Лисичка, у него дела.

– А, понятно, он вечером приедет, да? И привезет вкусняшек. Он мне обещал!

Я понимаю, что должна сказать Насте правду, но пока не нахожу на это моральных сил. Наоборот, теряю последнюю выдержку, на глаза снова наворачиваются слезы, и такая горечь поднимается изнутри, что хочется согнуться пополам и орать от несправедливости и бессилия.

Но я гашу эту истерику ради ребенка. Стараюсь отвечать ровно, ничего не обещать. Объясняю, что не знаю, придет ли Максим, потому что у него появились срочные дела.

Дома же дергаюсь от каждого шороха, ожидая, что он может прийти. Не знаю, как вести себя. Уже сотни монологов в голове проиграла, но все равно не готова его видеть.

И когда раздается звонок в дверь, сердце мое подпрыгивает к самому горлу и начинает трепыхаться там раненой птицей.

На негнущихся ногах иду открывать.

Но застываю. На пороге не Максим. Незнакомый мужчина.

– Горюнова Олеся Игоревна? – спрашивает он.

– Да, – киваю.

– Вот это вы забыли сегодня у Максима Викторовича. Он просил передать.

Отдает мой телефон, прощается, уходит. А я как во сне закрываю дверь.

Вот так, да? Все на этом? Это такой оригинальный способ расстаться?

Может это и к лучшему! Не хочу его видеть!

Размазывая очередную порцию слез по лицу, заношу “Моего любимого пирата” в черный список, и на этом ставлю жирную точку в моих неудавшихся отношениях!