– Спасибо, – шепчу, пытаясь совладать со страхом, что окольцовывает сердце. Мне становится трудно дышать.

От одной мысли, что моих девочек могут забрать, внутри все замирает.

Я не понаслышке знаю об опеке и о том, как старательно нужно избегать дел с ней. Это ужаснейший орган, он не помогает, а только мешает нормальным семьям.

– Видимо, нас с кем-то перепутали, – озвучиваю единственную здравую мысль. – У меня хорошие отношения с соседями.

– Вероника, эти товарищи не путают, – Надежда Викторовна обращается ко мне таким тоном, словно нужно собирать вещи и немедленно убегать.

Я молча кусаю губы. Она тяжко вздыхает.

– Мой вам совет, – говорит так тихо, что приходится напрягать слух. – Делайте все, что только от вас требуют, и не вздумайте с ними ругаться. Не докажете ничего.

– Думаете? – интересуюсь на выдохе.

– Знаю, – многозначительно кивает.

Все еще хуже, чем я думала… Какой кошмар!Мои девочки… Мои доченьки…

– Максимум, что вы можете сделать, так узнать, кто именно на вас написал заявление, и попробовать с ними договориться, – продолжает наставлять. – Пусть забирают жалобу. В этом случае от вашей семьи вероятнее всего отстанут.

Ноги не держат. Мне трудно дышать.

Но я беру себя в руки и проявляю небывалую стойкость.

Никому не позволю обидеть своих дочерей!

– Я вас поняла. Большое спасибо за помощь, – от чистого сердца благодарю воспитательницу.

Надежда Викторовна не обязана была мне сообщать про проверку, она вообще могла ничего не говорить. Но ведь сказала.

Теперь остается мне прислушаться к ее словам.

– Берегите себя и детей, – говорит назидательно.

– Угу, – киваю.

Это все, что могу сказать.

– София, Алиса, – воспитательница заглядывает в группу, где играют дети. – Ваша мама пришла.

– Ура! – раздается с той стороны двери.

Не успеваю подготовиться ко встрече, как на меня налетают самые прекрасные на свете малышки. Они со всей скорости врезаются ко мне в ноги и крепко прижимаются.

Обнимаю в ответ.

– Мама, – говорят хором.

– Привет, мои хорошие, – ласково здороваюсь с девчонками. Чуть отстраняюсь, смотрю своим непоседам в глаза. – Пойдем домой? – спрашиваю с улыбкой.

– На батуты, – начинают канючить.

– Зайки мои, на улице ветер и дождь, – показываю за окно. Там бушует непогода. – Батуты не работают.

– Ты обещала! – в расстроенных чувствах Алиса топает ножкой.

– Ну я не знала, что сегодня будет дождь, – объясняю печальной дочке. – Если завтра будет хорошая погода, то обязательно сходим. Честно!

– У-у-у, – надувается, скрестив руки на груди. Я терпеливо вздыхаю.

– Лисенок, нам пора домой, – показываю на дверь. – Или ты хочешь остаться ночевать в саду?

– Мы на батуты хотим, – продолжает упрямиться.

– Я тоже, – София подключается к сестре.

В моей голове кружатся сотни мыслей, нескончаемые проблемы на работе, предстоящая смена руководства, встреча с бывшим, из-за слов воспитательницы нервы натянуты, словно струна. Так вдобавок ко всему этому ещё дети начинают капризничать.

У меня просто нет сил.

– Сейчас мы идём домой, – заявляю категорично. – А если вы быстро оденетесь и перестанете капризничать, то я успею к ужину заказать пиццу. Помните, мы вчера хотели ее поесть?

– Пиццу? – уточняет Алиса с восторгом в глазах.

– Да, – киваю, подтверждая. – Твою любимую “Сырную” и “Маргариту”.

Мои слова самым чудесным образом меняют настроение дочерей. Они в ту же минуту становятся послушными и счастливыми.

Мне бы так.

– Ты самая лучшая мама на свете! – малышки принимаются прыгать от переполняющей их радости.

Смеюсь.

Ах, как же быстро детки переключаются! Вот бы нам так научиться…