Он вовремя заметил, что Виола вот-вот свалится в обморок. Она и на репетицию-то ехала через силу, а после встречи с Гаджиевым вообще сама не своя. Слишком красноречивая реакция, слишком говорящая, всколыхнувшая все былые подозрения. Да ещё и эти пронзительные взгляды Тимура... Пока они ждали свой очереди, Ярослав закусывал губы, отрезвляя себя болью, чтобы не наброситься на соперника. Хотелось схватить его за шкирку, выволочь из зала и приложить башкой об стену, чтобы кровью своей умылся.

Яру сейчас было плевать и на танец, и на зрителей. Он взял дело в свои руки, вёл Виолу, почти управлял ею, чтобы не расклеилась прямо на сцене, чтобы продержалась. Она не должна сорваться, ей нужно закончить этот чёртов танец-катастрофу с высоко поднятой головой! Не ради тех, кто смотрит, а ради себя самой.

– Не думай ни о чём! – прошептал ей Ярик, сделав ещё одно ложное движение. – Есть только ты и я, больше никого.

Виолетта поддалась, следовала за ним, нащупала ту опору, которой лишил её Гаджиев одним своим присутствием. Сегодня ночью у неё снова будут кошмары, и Яру вновь предстоит её успокаивать, такое состояние бесследно не пройдёт. Давно Виолка не выглядела настолько плохо. Надо срочно сообразить, как её развеять и отвлечь.

– У меня для тебя сюрприз… – быстро проговорил он перед последним поворотом.

– Какой? – повелась она, сделав финальное движение и уронив голову ему на плечо.

– Скоро узнаешь… – заинтриговал Яр и повёл её на поклон.

Последовали аплодисменты, но Виоле было стыдно их слушать. Да, даже несмотря на малое количество практики и большой перерыв, на взгляд непосвящённого зрителя, они танцевали замечательно, связка тоже была очень красивая. Однако, по мнению самой Виолетты, исполнили они её отвратительно. Вернее, это Виола чуть всё не испортила, и только благодаря Ярику удалось избежать позора.

Хотя, как и ожидалось, и Марья Павловна, и остальные присутствующие, которые были «не в теме», оказались очень довольны, никто ничего не заметил. А Виолетте было тошно и от себя, и от невозможности что-то изменить и противостоять отвратительному воздействию, которое оказывало на неё присутствие Тимура. Но сейчас проблема не только в Гаде. Яр, кажется, что-то заподозрил. Только бы не пошёл на конфликт!

Последовало ещё два номера – и репетиция закончилась. Виола, вцепившись в руку мужа, натянуто попрощалась с директрисой и почти потащила супруга к выходу. Хотелось поскорее покинуть школу и глотнуть свежего воздуха. И, конечно, сделать всё возможное, чтобы двое мужчин не схлестнулись. Потому что Ярослава, судя по всему, так и подмывало подойти «побеседовать» с заклятым соперником.

На первом этаже Виолетта встретила бывшего классного руководителя, которая как раз вышла из учительской. Валентина Степановна улыбнулась и посетовала, что Виола совсем забыла о друзьях и не ходит на встречи одноклассников. В итоге почти вырвала обещание посетить ближайшую такую встречу и повидаться с собратьями по парте.

– Тимур! – вдруг позвала учительница, глянув поверх головы Виолы. – Ты тоже не отрывайся от коллектива и приходи повидаться с однокашниками.

– Приду обязательно, – голос Гаджиева прозвучал неожиданно близко, словно он уже давно стоял совсем рядом. – Пока мотался по разным странам, очень соскучился… по любимым одноклассникам.

На том и порешили. Распрощавшись с Валентиной Степановной и договорившись пересечься после предстоящего юбилейного концерта, Виолетта увела Яра к большому старинному зеркалу на мраморной подставке, которое уже многие годы стояло в торце коридора, и очень долго приводила в порядок причёску. Настолько долго, что Тимур с женой уже должны были уйти.