«Мороженое - то, что нужно, - мелькнула дурацкая мысль. - Потому что мы оба дошли до точки кипения».

***

Я не верил своим ушам, когда слушал Ангелину. Разочарование от всей той ситуации, которая нас развела по сторонами, было таким сильным, что в душе зародилась пустота. Выходит, чувства Лины и впрямь были не такими уж сильными, раз она поверила своим домыслам и на их основании вынесла нам приговор. Не поговорила, не попыталась ничего выяснить. Не сказала - Громов, ты что, совсем берега попутал? Просто вычеркнула меня из своей жизни, и если бы не этот треклятый Макаров, которого снова чесались кулаки побить, то и не пришли бы Катюша и Семен ко мне на работу. И не знал бы я до конца своих дней, что у меня есть такая чудесная доченька.

- Спасибо, - сказал я, машинально забирая клубничный рожок и поднося его к губам.

Вкуса прохладного лакомства не почувствовал, просто слизнул подтаявший пломбир и вздохнул. Все было выяснено - дочь родилась от меня, это было понятно безо всякого днк-теста. Но что мне с этим теперь делать? Разбитую чашку не склеить и в одну реку дважды не войти. Кажется, сейчас я на себе ощущал все то, что скрывалось за этими словами.

- Папочка, ты грустный, - констатировала Катюша, когда мы с Линой доели мороженое.

- Нет, наоборот, - заверил я ее, ополоснув липкие пальцы.

Вытерев их о кухонное полотенце, подхватил дочь на руки и посмотрел на бывшую жену со всей серьезностью.

- Мы с твоей мамой все выяснили. Ты действительно родилась от меня, - сказал ей.

Катюша просияла и даже показалось, что корона на ее макушке стала блестеть еще активнее.

- Я так боялась, что мама тебе скажет что-то другое! - заявила дочь и крепко меня обняла.

Дочь… у меня есть дочь! Ну надо же! Пока, конечно, я к этой мысли не привык, но мне определенно нравились те чувства, которые рождались в душе от осознания этого факта.

- Думаю, что нам с тобой нужно провести вместе день, - начал я, но Лина меня тут же прервала:

- Только в моем присутствии!

Я вскинул бровь, взглянув на бывшую жену. Она снова превратилась в ту новую Ангелину, привыкнуть к которой я еще не успел. Но знал, что те эмоции, которые возникли по отношению к ней при первом взгляде на фото, принесенное с собой Катюшей, теперь стали другими. Сначала я восхитился изменениями, произошедшими с бывшей супругой, а сейчас они меня ощутимо пугали.

- Конечно, только в твоем присутствии, - пообещал я Ангелине. - Но впоследствии, возможно, я буду проводить время с дочерью и сам. А еще я хочу, чтобы мы официально вписали меня в свидетельство о ее рождении.

Лина сложила руки на груди и склонила голову набок. Она как будто размышляла, стоит ли ей идти на какие-то переговоры со мной и предпринимать в будущем совместные действия. Словно все уже не стало понятно и мы не выяснили главное, черт бы все побрал!

- Хорошо, - кивнула она. - Я побеседую с адвокатом на эту тему, - сказала она после паузы.

Громов, Громов… Чем скорее ты примешь как данность, что Ангелины образца шестилетней давности больше нет, тем лучше. Ссадив Катюшу с рук, я склонился к ней и чмокнул в висок. И когда направился к выходу из квартиры, сказал бывшей жене:

- Ты стала совершенно другой.

На что она отреагировала молниеносно, ответив:

- И я даже передать тебе не могу, как сильно меня это радует.

Распрощавшись с дочерью и пообещав ей, что мы созвонимся и обговорим нашу следующую встречу, я вышел из квартиры Ангелины и Кати, но до лифта добраться не успел, когда меня окликнул дед Семен. Только не старый хрыч, пожалуйста! - едва не взмолился я. Безуспешно. Он уже подошел ко мне, намереваясь, видимо, окончательно испортить этот день.