Мы-то, понятное дело, лишь крепче сдвинули щиты. Нас такими фокусами не проймешь.

Страхолюдины расшвыривали солдат ударами ног, будто буйный пьяница пустые кувшины. Пехотинцы разлетались с воплями и хрустом, сшибая товарищей. Ядовитые плевки, попадая на неприкрытые части тела, жгли кожу похлеще гашеной извести. Убийцы в белом оказались донельзя шустрыми малыми, махали своими ножиками словно умалишенные, целя по глазам и в щели доспехов.

Но королевская армия быстро пришла в себя. Приноровившись, начали сбивать наездников, а потом подрубать ноги и самим чудовищам. Прыгающие с кинжалами дикари очень быстро закончились, пав под ответными ударами бронированных солдат.

Тут и пыль улеглась, открывая шагающее на нас воинство язычников.

– Мне больно на них смотреть, – сокрушенно прогудел Пикси. – Кто их научил так держать щиты?

– Местные вообще не очень хороши в части пешего боя, – сообщил я. – Больше надеются на численный перевес.

– Так их и больше, – указал подбородком Руни.

– Это проблема?

– Да нет. Если колдун не станет шибко лютовать…

– Шаман, – поправил Пикси.

– … то разделаемся быстро, – невозмутимо закончил Руни. – Сейчас, только ближе подойдут…

– О! – вдруг подал голос Ариф, указывая краем щита. – Явились, не запылились.

Мы повернули головы.

Вдоль левого фланга ехали магнусы, и, судя по всему, между ними происходил какой-то острый диалог. Рыцарь Розы выглядел надутым индюком, с лица не сходило самодовольное выражение, а в глазах плясали нехорошие озорные искорки. Наша Фиалка наоборот, казалась подавленной и пристыженной, лицо багрянило румянцем, а на скулах играли желваки. Если бы я знал ее получше, то предположил, что наша командирша еле сдерживается от того, чтобы не зарядить брату по роже.

Они остановились напротив нас, и ветер донес насмешливую фразу Августа:

– … что ж, сестрёнка, давай, докажи, что я не прав!

Он коротко хохотнул, посмотрел в сторону приближающейся армии дикарей, развернул коня и ускакал прочь.

Графиня, будто очнувшись, бросила на нас взгляд мокрых глаз, тряхнула головой, положила руку на рукоять сабли.

– Что это она задумала? – протянул Ариф.

Диана потянула саблю из ножен, вскинула лицо. Крикнула, срывая голос:

– За мной, мои панцири! В атаку!

– Какого хрена! – опешил Руни.

Девушка вскинула саблю над головой, развернула коня в сторону врагов, и поскакала на них.

Мы лишь раскрыли рты, не понимая, что происходит.

– Как думаете, потерять магнуса в первой же битве менее позорно, чем ходить с фиалкой на плече? – наконец вопросил Пикси.

– Я думаю, что это чуть менее позорно, чем потерять флаг, – ответил я. – Но в любом случае, нам конец.

Видимо, до капитана дошла та же мысль, потому что он повернулся к нам и хрипло заорал:

– Внимание! В атаку! Бегом! Марш!

И первым бросился за Фиалкой. Мы, как привязанные к кошачьему хвосту колотушки, помчались следом.

Вы когда-нибудь бегали в доспехах и с полной амуницией? А бегали так, чтобы обогнать скачущего впереди всадника? Так, чтобы не беречь себя, свои колени и легкие, а чтобы ломиться вперед будто бешеный кабан, дурея от грохота собственного дыхания в шлеме?

Я не знаю как это получилось, наверное, графиня все же попридержала коня, но первого ряда язычников мы достигли практически одновременно. Конь Дианы встал на дыбы, а наш стальной поток, разогнавшийся и не имеющий возможности остановиться, на полной скорости влетел в испуганно расступающихся дикарей. Я лишь успел различить разлетающиеся щепы от поломанных копий, перекошенные от ужаса лица и кровавые брызги. Чтобы не упасть, выставил впереди себя щит, тормозя о кого-то податливого, взревел, охваченный боевой ярости, и принялся орудовать мечом.