– Этот праздник города, – заявил мэр Венеции Нерео Ларони, – должен нести счастье и радость людям. Мы выступаем за мир, против угрозы ядерной войны.

Однако в Венеции, к сожалению, становится все меньше жителей. По итальянской статистике, к началу 1987 года впервые за много столетий число ее жителей стало меньше 90 тысяч. Это значит, что через какой-то десяток-другой лет она может стать скорее городом-музеем. Нехватка рабочих мест, жилья, ряд других проблем, присущих и в целом Италии, и этому городу, толкают венецианцев на то, чтобы уходить в глубь страны, – может быть, там повезет. А их родина – Венеция – остается позади как райский уголок для богатых туристов. Да, недуги Венеции видны сегодня больше, чем вчера. А время как бы поддразнивает гордую красавицу и говорит ей:

– Посмотрим – устоишь ли, или твои прелести завянут, не выдержав испытания веками.

Извечная борьба красавицы со временем!

В разное время мне приходилось встречаться в Квиринальском дворце с президентами Итальянской Республики: Джузеппе Сарагатом в 1966 и 1979 годах, Джованни Леоне в 1974 и 1975 годах, а потом мы с ним увиделись еще раз в 1975 году – уже в Москве. С президентом Алессандро Пертини мы встречались в 1979 и 1985 годах в Риме и в 1983 году в Москве. Итак, некоторые впечатления от этих встреч.

Политическое лицо президента Сарагата – видного государственного деятеля Италии, одного из основателей Социал-демократической партии, хорошо известно, а потому в данном случае нет необходимости развивать эту тему. Скажу только, что на меня он произвел впечатление как человек твердых убеждений. Другой вопрос – каковы эти убеждения. Сарагат никогда не скрывал своих особых симпатий к США, так же как и своей приверженности НАТО. В то же время он высказывался за расширение контактов с СССР, за поддержание добрых отношений между нашими странами.

Сарагат был человеком волевым. Это ощущалось и по его манере говорить. Слова и фразы он выговаривал, будто топором рубил. Он являлся собеседником такого типа, который в своих суждениях выбирал прямые дороги и не искал обходных путей, хотя иногда эти пути могли быть и полезными. Правда, грань здравого смысла и корректности Сарагат предпочитал не переходить. Мои беседы с ним выдерживались в духе благожелательности, с обеих сторон подчеркивалась заинтересованность в развитии советско-итальянских отношений.

Позиции в пользу расширения сотрудничества между СССР и Италией во всех областях придерживался и президент Леоне. Он однозначно высказывался в этом духе во время обоих моих визитов, которые я ему нанес в Риме.

– Никто, – говорил он, – не должен относиться с недоверием к политике развития отношений между нашими странами, так как она вполне совместима с обязательствами, вытекающими из их принадлежности к соответствующим группировкам государств.

Вместе с тем чувствовалось, что вопросы, связанные с участием Италии в НАТО, Леоне считал для себя не очень приятной темой бесед, но от их обсуждения он не уклонялся, когда они вклинивались в ход нашего разговора.

Официальный визит Леоне в Советский Союз в ноябре 1975 года, состоявшиеся переговоры на высшем уровне и подписанные в результате их документы – совместная советско-итальянская декларация и соглашение об экономическом сотрудничестве на период 1975–1979 годов – явились важным шагом вперед в развитии отношений между СССР и Италией в интересах народов обеих стран, в интересах европейской и международной безопасности.

Особое значение Леоне придавал расширению советско-итальянских культурных связей. Он проявлял неплохие знания в области русской и советской истории, искусства, литературы.