В целом, казалось бы, это была самая обычная картина. Девушка приехала из провинции, втерлась в доверие к богатой старушке, и вот уже живет у нее дома и помогает по хозяйству. Становится подругой и компаньонкой, а потом убивает свою благодетельницу и получает жилье в центре города. Вот только… у самой Жанны алиби. Причем, скорее всего, это алиби пройдет проверку – билеты и на электричку, и на автобус есть, причем и туда, и обратно. С родителями Жанны сыщики свяжутся.

– Квартира отойдет сыну. Он работает вахтовым методом на нефтяных месторождениях. У него очень сложная профессия. Игнат чинит насосы, которые качают нефть, – словно прочитала мысли полковника Жанна. – Игнат первый и единственный сын. Мужей у Натальи Александровны не было. Вернее, как. Жили, что называется, гражданским браком, неофициально. Поклонников было очень много. И многие даже готовы были купить ей квартиры, машины. Но такие дорогие подарки она не принимала.

Жанна оставила свои координаты, дала телефон сына покойной балерины и обещала в случае чего приехать по первому зову.

– Я уже связалась с ним. Игнат сказал, что я могу жить сколько нужно в квартире, если не буду вам мешать при этом.

– Нет, наши эксперты уже собрали все отпечатки и все, что нужно. Но все же постарайтесь осмотреться, если заметите, что что-то пропало, сразу позвоните.

Гуров говорил еще какие-то привычные обязательные фразы, но ловил себя на том, что делает все это фоном. Мысли шли в какую-то другую сторону. В сторону набережной и Ленивки.

Сыщики попрощались с Жанной и вышли из подъезда.

– Ну и что дальше? – поинтересовался Стас.

– Знаешь, давай пока в Главк вернемся, – предложил задумчиво Гуров. – А там видно будет. Может быть, наши эксперты что-нибудь интересное нароют. Может, еще что всплывет. Неплохо бы глянуть, не попадались ли по Москве подобные постановочные случаи в последнее время. Дальше… Наведаться в ее старую квартиру. Вдруг кто-то спрашивал про Афанасьеву.

– Принято, – согласился Крячко, и они вернулись в Главк. Поднялись в кабинет, и Гуров снял трубку городского телефона, собираясь позвонить в архив. Но вернул ее на рычаги и задумался.

– Не можешь выбрать, какие именно дела из прошлого хочешь посмотреть? – понимающе спросил Крячко, который не первый год работал с Гуровым и порой умел угадать мысли напарника.

– Не могу, – согласился Гуров. – Сам понимаешь, эта странная записка, адресованная мне как Льву Гурову – не полковнику Главка, не оперативнику, а по имени, – имеет значение. И не тебе адресована, не генералу Орлову…

– Ну да, – не стал спорить Крячко. – Явно привет из прошлого. Кто-то из тех, кого твоими молитвами за решетку упекли?

– Или так, или их родственники. А может быть, и некто, кто решил, что я плохо работаю, – хмыкнул Лев Иванович. – Ну да ладно, разберемся.

– А еще это может быть ложный след, – пожал плечами Стас. В ответ на вопросительный взгляд друга пояснил: – Смотри, кто-то убивает старушку-балерину по собственным мотивам. Мало ли, девчонка на ее занятиях ногу сломала и в балет не попала, или кому-то она помешала, или… А чтобы нас с тобой запутать, сует в руку записку.

– Рискованно, – пожал плечами Гуров. – Для этого надо знать меня и то, чем я занимаюсь как минимум. Сам понимаешь, законопослушным гражданам личность полковника Гурова неизвестна. К тому же ко мне, можно сказать, обратились – и я докопаюсь до истины. Так что, Стас, скорее всего, это все же намек на прошлое.

Напарники помолчали. Гуров перебирал в памяти дела, которые могли бы дать ответ на эту новую загадку.