Ты снова начинаешь бриться перед работой и удивляешься, как это раньше не замечал, что Наташка довольно симпатичная женщина, а фигурка у нее – просто класс. Проявляются давно забытые заказчики-должники, и ты, уже для Наташки, покупаешь чудесную розу на длинном стебле и бусы из яшмы. На работе посмеиваются над вашим романом, но тем не менее главный редактор вдруг предлагает тебе ключи от своего кабинета – мало ли, придется вечером задержаться, если работа срочная. А в кабинете шикарный диван, холодильник и до черта всякой мебели. Ты доходишь до того, что начинаешь ежедневно отпаривать свои брюки.

И как-то раз поздно вечером, обсуждая с Наташкой на ходу макет нового фармацевтического издания, вы обнаруживаете у проходной ее, бледную, решительную, с больными сумасшедшими глазами. Она пытается вцепиться Наташке в волосы, больше того, достает из сумки обрезок водогазопроводной трубы, сантиметров на тридцать пять, но благополучно роняет на тротуарную плитку, устилающую дорожку к зданию.

Тебе внезапно открывается, что ты идиот, предатель и много еще кто. Открывается, до чего можно довести женщину подобным обращением. И какова может быть сила любви женщины, если толкает ее на столь чудовищные поступки. И что Наташка-то все равно все поймет, то есть потому что не совсем женщина, а Она – нет, не поймет никогда. И вы вместе с ней идете домой, оставив обрезок трубы у проходной, а куда идет Наташка – это Наташкино дело. Ты берешь несколько дней за свой счет, вы проводите чудесную неделю, и все возвращается, и ты абсолютно, неприлично счастлив. А она опять слушает тебя восторженно и самозабвенно, и никакой Марины Анатольевны нет и в помине.