– Стой, стой, стой, – Хедин поднял руку. На висках его проступил пот. – Зачем тебе туда? Зачем в бой?

– Разве ты забыл? Я буду горда и счастлива, если мне удастся сразиться плечом к плечу с тобой.

– Закон Равновесия… – начал было Познавший Тьму, но Сигрлинн только поморщилась.

– Закон – это для вас с Ракотом. Вы Боги, и Сущее надело на вас эти вериги. А я? Я никто. Или, вернее, я невесть кто, мы это уже обсуждали.

– Неважно, – покачал он головой. – Для Весов твой статус вторичен. Если в рядах моих… моих полков появится некто с твоей силой, равновесие пошатнётся.

– И что тогда?

– Что тогда? Откуда ни возьмись вынырнет какой‑нибудь адепт Хаоса, или слуга Неназываемого, или просто безумный маг – если не местный божок – поистине ужасающей силы. Чтобы справиться с ним, нужно или вмешательство нас с Ракотом, или целый полк моих… моих… детей, – наконец нашёлся он.

– Детей… – с непонятной горькой улыбкой покачала головой Сигрлинн. – Ну, пусть детей. То есть маятник начнёт раскачиваться, придётся прибегать ко всё большей и большей силе… верно?

Он кивнул.

– Поэтому проще, лучше… милосерднее оказалось подобное побеждать подобным. Было у нас такое – мятеж, большой мятеж, его в разных хрониках прозвали «восстанием Безумных Богов». Подавлять его пришлось магам, обычным магам из смертных. Они справились. А вот когда мы с Ракотом вмешивались напрямую… хорошо, когда дело заканчивалось только открытием порталов из гибнущих миров.

– Ого, – Сигрлинн задумалась, чуть прикусила губу, словно девчонка‑школьница.

– Ты была права со своим Орденом. Нам лучше всего действовать именно так. Руками других, как бы постыдно это ни звучало.

– Вот потому‑то Ракот так и любит оборачиваться варваром, сознательно отказываясь от громадной части собственных сил?

Хедин вновь кивнул.

– Говорит, что не в силах сидеть сиднем, пока другие умирают. Берёт меч, оборачивает плечи шкурой и…

– Его непременно следует познакомить с какой‑нибудь из Огненных Дев, – с невинно‑озабоченным видом бросила Сигрлинн. – Почему он до сих пор один? И что же, он так и оставался одинок всё это время?

– Предлагаешь посплетничать? – усмехнулся Познавший Тьму.

– В своё время Поколение только этим и занималось, – хохотнула она.

– Я не спрашивал, как ты понимаешь. А сам он не рассказывал.

– Потому что небось голубоглазый и черноволосый великан‑варвар заводил себе по целому сонму возлюбленных в каждом мире, где только его угораздило очутиться.

– Ну и что, Сигрлинн?

– Это его слабость, милый. А любую нашу слабость может использовать враг. Поверь женщине… Так, значит, мне на войну решительно нельзя?

– Я и сам сижу тут, как ты видишь, – развёл он руками. – Хотя больше всего хотел бы оказаться именно там. И совсем недавно пришлось… нарвавшись в итоге на Игнациуса.

– Богам Равновесия приходится встречать подобное подобным… – задумчиво проговорила Сигрлинн, осторожно касаясь охваченного холодным пламенем огонька, изображавшего подвергшийся нашествию мир. – Посылать в бой армии, самим сидя в укрытии, в безопасном месте… Как‑то это не по‑твоему, Хедин, друг мой.

– Это справедливо, – сказал он. Получившаяся улыбка вышла очень невесёлой. – Боги не могут по мановению руки установить царство всеобщего добра и изобилия. Наверное, будь я Творцом, я постарался бы…

– Не говори так, – она вдруг с испугом подалась к нему, прижимая ладонь к его губам. – Не сравнивай себя с несравнимым.

– Что ты? – удивился Хедин. – Фигура речи, не более того…

– Я не верю в «фигуры», – заупрямилась Сигрлинн. – Обещай, что больше так не будешь! Пожалуйста. Ради меня. Ну, видишь, я использовала все несокрушимые женские аргументы. Обещай, а?