Ронуин медленно повернулась, чтобы не расплескать воду.

– Господин! – резко воскликнула она. – Неужели мне не дозволено даже искупаться в уединении?

– Мне всегда нравилось любоваться своими женщинами в ванне, – преспокойно бросил он.

– Твоими женщинами? – ахнула она.

– Не считаешь ли ты и меня девственником? – засмеялся де Боло. – Я здоровый мужчина с ненасытным аппетитом, и у меня было немало любовниц. Теперь, правда, пришлось расстаться с последней. Больше я не посмотрю ни на кого, кроме жены.

Ронуин кивнула. Слова его были разумными, а обещание оставаться верным утешало.

– Ты раскраснелась от жары и стала еще красивее, – заметил он.

Ронуин смущенно промолчала, не зная, что ответить. Как она ненавидела свой непослушный язык! Теперь она чувствовала себя настоящей дурочкой! Но разве можно было предполагать, что она окажется в такой странной ситуации!

– Ты скоро выйдешь из воды, Ронуин? – допытывался муж.

– Но как я могу, когда вы тут стоите, господин! – воскликнула девушка.

– Право супруга – видеть тебя такой, какой создал Господь, – возразил Эдвард. Его серебристо-серые глаза искрились.

– Но я никогда не показывалась в подобном виде перед мужчинами. И сейчас не смогу!

Вместо ответа Эдвард шагнул к лохани, подхватил Ронуин под мышки и, подняв, поставил на пол. Он замер в восхищении. Какие маленькие круглые грудки! Так и молят о ласках!

Ронуин, возмущенно вскрикнув, прикрылась куском полотна.

– Так нечестно, господин! – упрекнула она.

– Неужели никто не объяснил тебе, что в любви и на войне все средства хороши? – обжег ее взглядом муж.

– Но между нами нет любви, господин. Значит, мы в состоянии войны? – усмехнулась она. – Вы скоро поймете, что я опасный враг.

Он молча протянул руку, вынул из ее волос шпильку и, намотав на кулак золотистую массу, привлек жену к себе, глядя в ее очаровательное упрямое личико.

– Ты принадлежишь мне, Ронуин, как мой боевой конь, оружие и замок. Я твой муж и намереваюсь в полной мере осуществить супружеские права. Тебе, разумеется, это известно, – прошептал он, прикоснувшись губами к ее лбу. – Ты еще молода, невинна и застенчива, я понимаю это, но наш брак должен быть осуществлен.

– Я никак не могу взять в толк, чего ты требуешь от меня, господин. Неужели это необходимо сделать сегодня? Нельзя ли нам узнать друг друга получше? Мы ведь только встретились!

– Какая разница – эта ночь или любая другая? Не будь твоим отцом ап-Граффид, я с радостью исполнил бы твою просьбу, но мой король опасается, что принц заберет тебя обратно, если ты не станешь моей женой на деле. В этом случае он расторгнет договор и сделает твоим супругом очередного врага нашего повелителя.

– Верно, господин, – согласилась Ронуин, – такое вполне возможно.

– Я постараюсь быть с тобой помягче, – пообещал де Боло, гладя ее по щеке. Она поспешно отстранилась.

– Моя мать умерла, когда мне было пять, – начала Ронуин. – Я не знаю, чего вы от меня ожидаете. Монахини ничего не говорили об этом. Я видела, как принц лежит на матери, но так и не поняла, что происходило между ними. И теперь сожалею о том, что не догадалась спросить. Но я хочу быть честной с тобой, пусть ты и посчитаешь меня глупой.

– Но это вполне естественно для девушки, воспитанной в аббатстве, Ронуин. Откуда тебе знать, что происходит в постели между мужем и женой, если только супруг не научит? – пошутил Эдвард.

– Господин, я провела в монастыре всего полгода. До этого я жила в Ситроле.

– Давай ляжем в постель, и ты обо всем расскажешь, – предложил он и, отпустив ее руку, принялся вытирать капельки воды, блестевшие на нежной коже. И только потом он повел Ронуин в спальню. Она быстро нырнула под простыню, а ее муж, сбросив рубашку, присоединился к ней. Он так спешил, что у нее не было времени рассмотреть его обнаженное тело.