Англичанин сардонически усмехнулся, но прежде чем успел ответить, рядом с принцем возникла девушка.

– Я думаю, он сгорает от любопытства, – мелодично пропела она на его родном языке. – Не так ли, господин?

О дьявол, она, кажется, бросает ему вызов!

– А вы, миледи? – нашелся он. – Разве вам не любопытно?

Ронуин громко рассмеялась. Не ответив, она поспешно опустила глаза и сразу стала похожа на монастырскую скромницу, какой он ее считал. Эдвард немного растерялся.

– Приветствую вас на своих землях, господин мой принц, – пробормотал он, – и вас, госпожа Ронуин. Понимаю, что путешествие ваше было долгим и утомительным. Мой дом всего в нескольких милях отсюда. Там вас ждут жаркий огонь и вино. Вы, конечно, хотите отдохнуть. Завтра днем мы отпразднуем свадьбу.

Что ж, он дал ей не слишком много времени, но она справится!

Неожиданная встреча с Эдвардом оказалась приятным сюрпризом для Ронуин. Он совсем не стар, высок и худощав; сразу видно, много времени проводит в воинских забавах, подумала она. Овальное лицо с серебристо-серыми глазами. Немного длинноватый нос с горбинкой на переносице, очевидно когда-то сломанный, высокие скулы, красиво очерченный рот. Волосы цвета осенних дубовых листьев коротко подстрижены. Широкие ладони. Сильные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями небрежно сжимают поводья вороного. Довольно благообразная внешность. На такого и посмотреть приятно.

Эдвард тоже изучал невесту. Такую красавицу он не ожидал увидеть! Совсем не ожидал. Думал увидеть темноволосую коротышку, а не это стройное, изящное создание, с тонкими чертами лица и розово-сливочной кожей. Шелковая вуаль не скрывала ее роскошных бледно-золотых волос. А глаза! Такие же зеленые, как изумруды на рукояти его меча! Щеки – как лепестки роз, носик – чудо природы, узкий, с чуть раздувающимися ноздрями. Брови же и ресницы на диво темные. Ротик хоть и маленький, но губки полные.

Ллуэлин ап-Граффид наслаждался произведенным его дочерью впечатлением и читал при этом мысли будущего зятя.

– Ее мать происходила из светлого народа, прекрасной исчезнувшей расы в древнем Уэльсе. Не правда ли, Ронуин – настоящая красавица, несмотря на то что пошла в меня?

– Я этого не заметил, – пробормотал еще не пришедший в себя де Боло.

– Она даст тебе чудесных детишек, как и ее матушка – мне. И воспитание Ронуин получила прекрасное. Знает не только валлийский, но норманнский и латынь.

Эдвард, краснея, сообразил, что и не обратил внимания, на каком языке говорит невеста, и потому постарался поскорее взять себя в руки.

– Я доволен, что мы сможем друг друга понять, – кивнул он. – Расскажи, что она еще умеет, господин.

– Монахини уверяют, что она искусная пряха и ткачиха, составляет лекарства, мази и отвары, – ответил ап-Граффид.

– Я изучала арифметику и логику, – добавила Ронуин, поравнявшись с Эдвардом.

– Подобные знания женщинам ни к чему, – вмешался отец, да так торопливо, словно дочь сказала что-то неприличное.

– Посмею не согласиться с вами, господин. Что, если моему мужу придется отлучиться из дома? Отправиться на войну? В его отсутствие мне придется управлять хозяйством, а всем известно, что слуги так и норовят обмануть невежественную женщину. Так что умение считать очень важно. Кроме того, моему жениху следует знать худшее: я также умею читать и писать.

Эдвард молча кивнул. Такого он не ожидал, совсем не ожидал.

– Она еще и поет, – прибавил ап-Граффид.

– Все валлийцы музыкальны в той или иной степени, – сухо заметила Ронуин, и Эдвард невольно расхохотался.