Время шло, разбавленное только обращёнными к испуганным бхедеринам успокоительными словами пастуха. Всё же не будет никакой давки. Грохот ещё колебал землю, угасая рябью где-то вдалеке.

Мхиби тихо застонала, когда повозку вновь тряхнуло. В этот раз из-за появления двух даруджийцев – Колла и Мурильо.

– Ты проснулась, – заметил советник, – неудивительно.

– Оставьте меня, – сказала она, закутывая своё дрожащее тело в меха и отворачиваясь от мужчин. Тут так холодно…

– Догадываешься, что там произошло? – спросил Мурильо у Колла.

– Кажется, Бруд вышел из себя.

– Боги! И кто его вывел? Каллор? Этот ублюдок заслуживает…

– Не Каллор, мой друг, – проворчал Колл. – У тебя есть ещё одна попытка угадать. Думаю, быстро дойдёт.

Мурильо прорычал:

– Крупп.

– Видит Худ, он хоть разок, да испытывал терпение каждого из нас… только никто из нас не способен расколоть мир напополам, поднять к небесам новые горы.

– Думаешь, коротышка доигрался до смерти? Не верю…

– Говорят, даже не поцарапался. Типично. Жаловался на пыль. Никто не ранен, только голову Воеводе чуть не снёс разъярённый мул.

– Мул Круппа? Тот, что спит на ходу?

– О да, именно он.

Спит. И, без сомнения, видит сны о том, что он – конь. Величественный, высокий, свирепый…

– И вправду, очень странный зверь. Никогда не видел такого… внимательного мула. Наблюдает за всем. Королева грёз, это самые странные горы, что мне доводилось видеть!

– О да, Мурильо, они и вправду кажутся больше, чем на самом деле. Присмотрись. Хребет такой, что доходит до самого горизонта, но на самом деле отсюда до него меньше, чем пол-лиги. Не пытайся думать об этом, вот мой совет…

Ни о чём не пытаться думать. Ни о горах, ни о мулах, ни о ярости Бруда. Души окружили мою дочь, там, внутри неё. Две женщины и теломен по имени Крушитель Черепов. Две женщины и мужчина, которого я никогда не встречала… но носила его ребёнка. Я – рхиви, молодая, в самом расцвете сил, погрязла в снах, которые стали явью. Однако где в моей дочери я? Где кровь или сердце рхиви?

В ней нет ничего от меня, совсем ничего. Негодный сосуд. Просто сосуд, вот чем я была, сосуд, чтобы выносить и родить в этот мир нечто чуждое.

У неё нет причин навещать меня, видеть меня, брать за руку и пытаться утешить. Я выполнила своё предназначение и уже не нужна. И вот я лежу, как выброшенная вещь. Забытая. Мхиби.

На её плечо нежно положили руку.

Мурильо заговорил:

– Думаю, она опять уснула.

– Это к лучшему, – прошептал Колл.

– Я помню свою молодость, – начал даруджиец тихим, повествовательным тоном.

– Я тоже помню твою молодость, Мурильо.

– Дикая и расточительная…

– Каждый день новая вдова, если мне не изменяет память.

– Я и вправду был как магнит, и знаешь, это не требовало никаких усилий…

– Мы заметили.

Он вздохнул.

– Но те времена миновали. Я постарел и заплатил сполна за дни своей юности…

– Ты хотел сказать «ночи».

– Не важно. Появлялись новые враги. Юная кровь. Марак из Паксто, высокий и ловкий, притягивал взгляды всех, мимо кого проходил. А ещё был Перрил из М’некрае…

– Боги, Мурильо, хватит уже.

– Суть в том, что всё это заняло годы. Целые годы. Приятные. И теперь, ослабев, я могу хотя бы оглядываться назад и вспоминать дни – или, как ты сказал, «ночи» своей славы. Но она, эта несчастная женщина…

– Да, я понимаю тебя. Видел медные украшение, которые она носит? Те, что на запястьях. Их ей привёз Крупп из Даруджистана.

– И что с ними?

– Так вот, о чём я говорил? Обращал ли ты внимание? Странная штука. Они ярче и светлее, когда она спит.

– Разве?

– Клянусь стопкой носовых платков Круппа.