Джек тут же уделил ей все свое внимание. До женитьбы на Эмили своими успехами в обществе он был обязан красивой наружности и прекрасным манерам. Веспасия была единственным человеком, с которым он был до конца честен и откровенен. Он знал, что Веспасия – тетя Джорджа, и, хотя не сомневался в том, что Эмили любит его, в трудные для себя моменты чувствовал за собой тень Джорджа. У того было все – богатство, красота, обаяние и непринужденная естественность человека, рожденного в роскоши. Ранняя смерть была виной тому, что он так и не смог во многом проявить себя.

– Осталось чуть меньше пяти недель, леди Камминг-Гульд, – серьезно ответил Джек. – Надеюсь, что правительство вскоре объявит дату. А что касается хода кампании, то здесь пока похвастаться нечем. У меня очень сильный противник.

– Ты так считаешь? Я очень мало знаю о нем.

– Найджел Эттли. – Джек назвал имя соперника, следя за лицом Веспасии и гадая, насколько серьезен ее интерес или это попросту светская любезность. Видимо, что-то убедило его в первом, ибо он тут же удовлетворил ее любопытство. – Ему чуть больше сорока, младший сын богатого отца, но мало известен в высших кругах общества. Был долгое время ревностным сторонником правительственного курса, и те, кто его выдвинул, полны уверенности в его победе. – Он грустно поморщился. – Мне кажется, что это награда за его лояльность в прошлом.

– Во что он верит? – спросила Веспасия серьезно.

Джек неожиданно засмеялся своим заразительным смехом.

– В себя.

– Какова его платформа? – с улыбкой промолвила она, ставя вопрос иначе.

– Возврат к старым ценностям, сделавшим нас великой державой, или что-то в этом роде. Это в общих чертах, а конкретно – закон и порядок в наших городах, реформа полиции, с тем чтобы ее деятельность стала более эффективной, ужесточение мер и наказаний…

– Ирландский вопрос? – спросила Веспасия.

Рэдли снова удивился ее осведомленности.

– Нет, он не так глуп, чтобы браться за это. Это привело к падению Гладстона и погубит еще не одного политика, если тот включит в свою программу вопрос об автономии. А это единственное его решение.

Мимо них прошла группа пожилых джентльменов, тихо переговаривающихся между собой. Кивнув Телониусу, они проследовали дальше. Какой-то морской офицер, повысив голос во внезапно наступившей тишине, сконфуженно умолк, залившись краской стыда.

– Эттли не будет делать никаких громких заявлений, – продолжал Джек. – Он произнес речь против анархии и шинн-фейнеров, но это каждому под силу.

– Он очень критикует полицию, – заметила Эмили и обменялась с Шарлоттой взглядом. – За это я его терпеть не могу, – весело заключила она.

– Дорогая, ты должна за что-то невзлюбить его, – обнял ее за плечи Джек. – Но это отличная причина, она обеспечит мне солидную платформу для предвыборной борьбы. – Он вздохнул. – Хотя последнее убийство не очень поможет мне. Это уже второй маньяк в Лондоне за последние два года, а полиция и первого еще не поймала.

Эмили опять посмотрела на Шарлотту. В глазах ее стоял безмолвный вопрос.

– Да, – ответила Шарлотта.

– Томас ведет расследование? – догадался Джек. – Есть какие-либо успехи? Едва ли удобно спрашивать родных, хотя лорд Уинтроп на что-то мрачно намекает, грозится и обещает с кем-то поговорить.

– Я не думаю, что это дело рук маньяка, – тихо ответила Шарлотта. – Насколько мы знаем, это похоже на личную месть. Вот поэтому мы все здесь. Чтобы помочь Томасу.

– Он знает об этом? – спросил Рэдли.

– Не будь глупым, – быстро остановила его Эмили. – Мы скажем Томасу, как только сможем найти что-то полезное ему. Я думаю, нам скоро это удастся.