– Надо ехать в школу. Практиковать ремесло учителя. Вернусь через две недели. Так что кати в свою Россию, если хочешь, и отмечай Новый Год по всем канонам. Только не спейся там, пожалуйста. И чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. Контроль, Катя. Полный контроль над желаниями. Включая еду. Толстой ты мне не нужна.

Последнее Фархад высказал в шутку, о чём пояснил сразу, чтобы я не успела обидеться.

– Ну спасибо. – сонно пробубнила я, не желая выпускать Фархада из объятий. – А ты? Поедешь один? Или с той своей коллегой?

– Ты о Марджане? Да. Мы едем вместе.

Меня аж попутало. И я не смогла этого скрыть.

Джасмина и Марджана – одна и та же баба?

– Что с тобой? Что-то болит?

– Нет, не болит. Просто я не ожидала, что у нее два имени.

– Вообще она Джасмина. Марджаной мы с Дилияром прозвали ее давно, еще в те времена, когда учились. Так и закрепилось за ней это погонялово.

Уж не потому ли Фархад так активно с Марджаной связь поддерживает, что чувствует свою вину за не родившегося ребенка, которого она собственноручно убила? Возможно, теперь он считает своим долгом опекать этого ребенка, поскольку того не смог уберечь?

Либо Марджана не делала аборт вовсе? Нет, тут по датам не сходится. Ахмеду должно быть лет двадцать сейчас, а ему ровно столько, сколько Тимуру.

– На завтра у вас билеты. В столе возьмёшь. И не забудь документы. И свои, и детей.

– Не забуду, конечно. Жаль, тебя с нами не будет.

– И мне жаль, но работа есть работа. Сделать тебе кофе?

– Да, пожалуйста. Если не затруднит.

– Без проблем. У меня есть несколько минут в запасе. Ах, да… Чуть не забыл. Вот, возьми.

Фархад порылся в кармане пиджака и небрежно бросил на кровать пачку российских купюр, смотанных резинкой.

– Купи себе что-нибудь красивое и по сезону. Шубку или еще что-нибудь. Или и то, и другое.

Это прозвучало из его уст, как сознательное и продуманное унижение моего достоинства.

Но я сделала вид, что рада деньгам.

–Уже и обменял?

Фархад подготовился к моему отлету. Но почему он виду в таком случае не подавал? Может, он сам планировал лететь в Россию, но вдруг передумал?

– Да, конечно обменял. Чтобы тебе с этим не заморачиваться. Всё, пошел делать кофе. А ты пока полежи, время раннее.

Фархад чмокнул меня в лоб и вышел из спальни.

Я села на кровать и, уткнувшись в ладони, громко выдохнула.

Затем пересчитала деньги.

Миллион рублей.

Вот сколько стоит мой зад по его оценке.

Закутавшись в покрывало, я отложила деньги на тумбочку и уныло посмотрела на кейс, оставленный Фархадом на краю кровати.

Как-то криво кейс лежал, и я решила пододвинуть его.

Кейс нечаянно открылся.

На глаза попался документ на русском языке, который содержал в себе цифры, результаты исследования.

Я впервые видела подобное, но не составило труда догадаться, что это тест ДНК.

Подтянув к себе документы, я ужаснулась.

«Ибрагимов Ахмед – ребенок. Предполагаемый отец Фархад…

Глаза мои суматошно пробежали в самый конец документа. Сердце бешено заколотилось. Руки задрожали так, что я чуть не выронила сей ценный листок. Сознание будто заволокло пеленой тумана.

"Вероятность отцовства – 99,9 процента…»

Меня водили за нос, скрывая то, чего узнать не должна была.

Фархад зря времени не терял. А говорил, что не имел ни с кем интимной близости после меня.

Либо у них это случилось раньше. За день, за два, как я пришла в "Иллюзию". За неделю до меня, месяц. Или одновременно… Неважно, когда.

Главное, что Ахмед его сын, а как он получился, уже не имеет значения.

Фархад не оставит своего ребенка на произвол судьбы. Очевидно, что и мать его примет. Как и меня с Марьяной, чужой ему, принял он когда-то.