На заседании было также решено:

«Обязать т. Руденко и т. Никитченко предварительно просматривать все поступающие от других делегаций для предъявления суду документы и требовать, чтобы эти документы утверждались на комитете обвинителей.

По каждому документу т. Руденко и т. Никитченко обязаны давать заключение о его приемлемости или неприемлемости е точки зрения интересов СССР, в случае надобности не допускать передачи и оглашения на суде нежелательных документов».

Приложением к этому подписанному Вышинским протоколу служил следующий документ: «Перечень вопросов.

1. Отношение СССР к Версальскому миру.

2. Советско-германский пакт о ненападении 1939 года и все вопросы, имеющие к нему какое-либо отношение.

3. Посещение Молотовым Берлина, посещение Риббентропом Москвы.

4. Вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР.

5. Советские прибалтийские республики.

6. Советско-германское соглашение об обмене немецкого населения Литвы, Латвии и Эстонии с Германией.

7. Внешняя политика Советском» Союза и, в частности «вопрос о проливах» о, якобы, территориальных притязаниях СССР

8. Балканский вопрос.

9. Советско-польские отношения (вопросы Западной Украины и Западной Белоруссии»[20].

Вполне допускаю, что тема о нежелательности некоторых вопросах поднималась союзниками, но инициатива исходила от Великобритании, а СССР не проявил интереса к данному предложению. Цитирую тот же источник:

«8 марта 1946 года Джексон обратился к главным обвинителям от СССР и Франции с предложением представить перечни вопросов, как это сделала британская делегация в декабре 1945 года. В его письме, адресованном главным обвинителям от этих стран, говорилось:

«На совещании главных обвинителей 9 ноября 1945 года мы обсуждала возможность политических выпадов со стороны защиты по адресу представителей наших стран, особенно по вопросам политики Англии, России и Франции в связи с обвинением в ведении агрессивной войны.

На том же совещании было принято решение о том, что все мы будем противостоять этим выпадам, как не имеющим отношения к делу, и что так как США вступили в войну поздно и находились далеко от непосредственной операции, то, очевидно, выпадов против США будет меньше, а, следовательно, в этом отношении положение представителей этой страны несколько удобнее для того, чтобы препятствовать политическим дискуссиям.

Кроме того, договорились о том, чтобы каждая делегация составила меморандум… От советской и французской делегаций до сих пор нет никакой информации…».

Далее Зоря и Лебедева цитируют ответное письмо Руденко:

«Ознакомившись с Вашим любезным письмом от 8 марта сего года, я рад сообщить о полном согласии с Вашими предложениями. Разделяя Ваше мнение; я также считаю, что Комитету обвинителей в соответствии со cm. 18 Устава Международного Военного Трибунала необходимо солидарно примять меры к решительному устранению всех попыток со стороны обвиняемых и их защитников использовать настоящий судебный процесс для рассмотрения вопросов, не имеющих прямого отношения к делу.

Хочу с признательностью отметить своевременность Вашего письма. В настоящей стадии рассмотрения дела некоторые обвиняемые и их защитники уже обнаруживают попытки поставить на обсуждение вопросы, не относящиеся к делу, и извратить значение отдельных актов правительств союзных стран при помощи лживой информации, опровержение которой было бы связано с потерей времени и, следовательно, с необоснованной затяжкой процесса.

Согласно высказанному в Вашем письме пожеланию, сообщаю примерный перечень вопросов, которые по указанным мотивам должны быть устранены от обсуждения: