Противоположности притягиваются!

Но у всякого явления, как и у медали, есть две стороны. Энергичная, напористая, уверенная в себе и своей правоте Вера Петровна после смерти отца так же легко и не задумываясь поделила нашу, вернее, теперь уже мою квартиру. Даже не обращая внимания на то, что отец написал завещание на меня.

Завещание ведь можно легко оспорить, не так ли? Тем более когда в бывших учениках – ныне известный адвокат.

Вера Петровна была законной женой моего отца, и у нее на тот момент был несовершеннолетний ребенок. Так что какое завещание?.. Квартиру непременно надо было поделить пополам, между ней и мной, тогда девятнадцатилетней студенткой вуза…

Что интересно, у Веры Петровны имелась своя собственная квартира, вернее, она принадлежала ее матери, бабушке Руслана. После смерти старушки Вера Петровна стала владелицей двух квартир – той, что отошла к ней по наследству после смерти ее матери, и той, однокомнатной, что она получила после раздела имущества со мной. У меня – комната в коммуналке, у Веры Петровны с Русланом – однушка в центре.

…Пока я добиралась до школы, где работала моя мачеха, вспоминала все те события, которые в свое время сильно меня подкосили. Да что там, мне теперь до самой смерти не забыть наглости «второй мамочки»!

Наконец я оказалась на месте. Зайдя внутрь, я тут же столкнулась с охранником, занимавшим пост в вестибюле за столом:

– Девушка, минутку, вы куда?

– Я к Вере Петровне. Савельевой. К завучу.

«А вдруг она уж не завуч, а директор? – запоздало спохватилась я. – Или вовсе ушла отсюда?! Или в очередной раз вышла замуж и сменила фамилию?»

Но, судя по всему, положение моей мачехи здесь, равно как и ее фамилия, остались неизменными.

– Да? – охранник придвинул к себе журнал. – А вам назначено?

По лестнице с противоположной стороны спустилась немолодая дама в строгом костюме, кивнула охраннику:

– Костя, всего доброго.

– До свидания! До завтра, Элина Викторовна! – отозвался охранник и вновь повернулся ко мне. – Так вам назначено?

– Нет, – вздохнула я. И решила пойти ва-банк: – Я дочь Веры Петровны.

– Дочь? – изумился охранник.

– Дочь? – обернулась пожилая дама, которая уже потянула входную дверь на себя.

– Не родная, конечно, приемная, – сказала я и достала свой паспорт из сумочки. – Вот, у нас одна с ней фамилия, по моему отцу…

– А, точно! – оживилась дама. – Я помню! Вера как-то говорила, что воспитывала дочь своего мужа, как ее звали… ах ты, у меня же профессиональная память… Лида?

– Да, Лидия, точно! – улыбнулся охранник, развернув мой паспорт и разглядывая страницы. – Лидия Александровна Савельева.

– Александровна, да. Саша – так Вериного второго мужа звали. Значит, есть еще память. Костя, пропусти девушку… Лидочка, Вера Петровна на втором этаже, в конце коридора, в кабинете биологии…

Дама покинула здание школы, а охранник протянул мой паспорт обратно и добродушно кивнул, пропуская.

Я поднялась по лестнице на второй этаж. «Какое глупое, бессмысленное вранье, зачем? Хотя почему же вранье? Я просто могла попросить вызвать Веру Петровну в вестибюль. Но тогда она спросила бы у охранника, кто ее ждет… А узнав, что я ищу ее, наверняка отказалась бы со мной встречаться! А может, и не отказалась бы, с нее все как с гуся вода… Интересно, ее милые коллеги по школе, другие учителя знают, как непедагогично когда-то их руководительница поступила с одной сиротой, с бедной девушкой, только что лишившейся отца?..»

Длинный широкий коридор, закрытые белые двери с одной стороны, с другой – прозрачные окна, за которыми в темно-фиолетовой дымке прятался город. Яркий свет ламп под потолком. Половицы у меня под ногами едва заметно пружинили. Наверное, и поскрипывали еще, но я, увы, этих негромких звуков слышать пока не могла.