– Уходим, Нигнас, – бросил Харас, не выпуская из ладони руки вовсе потерявшейся Лалы, и мужик тут же махнул рукой, крепкие ребятки подскочили к бортам, уперлись длинными веслами в дно реки, и тяжелый корабль начал медленно отходить от пристани.

– Подождите! – Лук растерянно посмотрел на Саману. – А где же Курант? И куда мы?

– Там, – махнула Самана в сторону натянутого у кормы тента. – С той стороны.

Она не успела договорить, а Лук уже пошел вдоль борта, обходя гребцов, которые начали прилаживать на место весла, не до конца уложенный груз, готовясь увидеть что-то страшное. Страшное он и увидел. Курант, издавая отчетливый трупный запах, лежал на носилках, закутанный в полосы какой-то серой ткани, и на глазах у него темнели большие хиланские медяки.

– Как же это… – осел на соседнюю скамью Лук.

– Не сказала, что ли? – шевельнулись губы «мертвеца», заставив Лука тут же захлебнуться то ли слезами, то ли истеричным смехом.

– Случая не было, – сказала Самана, присев рядом с Луком и обняв его за плечи. – Неге сказала, а ему нет.

– Где она? – едва открывая рот, спросил старик.

– Здесь, – бросила девчонка, садясь рядом с Луком с другой стороны. – А Харас на носу. Пришлось прихватить с собой еще кое-кого. Девчонку одну, мою ровесницу. Лала ее зовут.

– Еще одна дочка? – спросил Курант после паузы.

– Не знаю, – вздохнула Самана.

– Ты не удивляйся, Луккай, – шевельнул старик одними губами. – Я тут вроде как мертвый, но, пока струг от пристани и хиланских стен хотя бы на половину лиги не отойдет, надо полежать. Так надоела эта вонь, сбросить бы тряпки, но придется пока потерпеть. Мало ли, зоркий глаз на стенах найдется, да и вдруг разминуться придется с хиланским кораблем? Так что побуду пока покойником. Нет, нашел бы как на кораблик попасть, но слепцу остаться незаметным можно только в виде мертвеца. Положил монетки на глаза, и вот уже ты вроде как с глазами. Как будто с глазами.

– Что случилось? – наконец обрел способность говорить Лук. – Мы бежим? Из-за меня?

– Никто не слышит? – спросил старик, прислушиваясь к начинающему раздаваться размеренному скрипу весел и плеску воды.

– Все там, – ответила Самана. – Гребцы на веслах, разворачивают струг. Нигнас ставит мачту. Ждет попутного ветра к своему берегу. Харас с новенькой у носа пока.

– С новенькой… – с досадой дернул подбородком Курант. – Ладно. О новенькой после. Да, парень. Мы бежим. Но не из-за тебя. Из-за меня. Ведь это я взял тебя в повозку десять лет назад? Значит, из-за меня. Скажешь, из-за прошлого иши, который приказал уничтожить клан Сакува? А разве он сам выдумал такое? Разве может человек в здравом уме сам измыслить что-то похожее? Или не выходцы из клана Сакува были его лучшими воинами? Да и что там было народу в твоем клане? Под тысячу человек Сакува в городе, да пару тысяч приблудных в ближайших поселках? А ведь их тоже истребили. До одного. Вот только уши деревенским не отрезали. Но жгли в одном костре. Весь лес извели вокруг Харкиса. Черный дым несколько дней стоял столбом. Так из-за кого это все?

– Так сложилось, получается? – прошептал Лук.

– Пока еще не сложилось, – закашлялся Курант. – Но сложится что-нибудь. Всегда верь собственному чутью. Или моему чутью, пока ты со мной. Ты думаешь, я за пару часов все это устроил? Нет, парень, я готовился к этому долгие годы. В каждом городе, в котором нам приходилось ставить шатер, я знал, куда буду бежать или как буду сражаться. И ты должен в каждую секунду жизни знать, куда бежать или как сражаться.

– Отсюда разве убежишь? – посмотрел Лук на тяжелую гладь реки.