– Цыц! – гаркнул Курант, отчаявшись остановить поток словоизвержения жестами, и с раздражением повернулся к жене. – Самана, ты хоть заткни этот фонтан.

– Сам справляйся, – отозвалась от жаровни Самана. – Пока мелочью была, рот не затыкали, теперь уж поздно. Ничего, лишние слова вылетят, тут и примолкнет. Хочешь человека от глупости избавить, дай ему выговориться. Не мешай мне, скоро Харас овощи принесет с рынка, мне нужно все приготовить. Или куда ты его послал? Ты, что ли, будешь за меня кашу доваривать?

– Вот так вот, – пробурчал Курант. – Пока мелкая была, не давала окоротить, говорила, не трогай девчонку, а то характер переломишь. Теперь выросла – оказывается, раньше надо было окорачивать. Бросай свою кашу, жена.

– Что так? – выпрямилась Самана.

– Так вот, – пробормотал Курант, поглаживая скулы здоровой рукой.

– Может, это храм из какого-нибудь мертвого города? – заинтересовался Лук, продевая шнур в отверстие пластинки. – Ну в том смысле, что его уже нет? Да мало ли в Текане храмов? Да и только ли в Текане? Мы же не могли все углядеть? Разве нет поселений в Вольных землях? Или за горами?

– Хочешь заняться поисками? – поднял незрячее лицо Курант.

– Не знаю, – признался Лук. – Но ведь должен же быть в этом подарке какой-то смысл?

– Иногда смысл как раз в том, что его нет, – отрезал Курант. – А если бы он тебе бросил в плошку речную гальку, ты тоже искал бы в этом какой-то смысл? По-любому обманул ведь. Что говорят про сиунов на ярмарке? Ты ж ходил вчера по рядам, обещался слухов подсобрать, баек?

– Так-то ничего не говорят, – вздохнул Лук. – А вот если расспрашивать, кое-что узнать можно. Я, правда, о сиунах специально не расспрашивал. Но говорят, что сиуны – это те колдуны, которые перемудрили. Ну или постигли суть вещей. Победили смерть. Или пережили ее. И теперь они как ветер или как дождь. А ты разве не то же самое мне рассказывал когда-то?

Старик снова опустил голову. Так же молча стояла и Самана у котла. Лук помолчал, застегнул ворот рубахи, продолжил:

– Я слышал, что убить сиуна нельзя, даже вся гвардия иши не сможет с ним справиться. Все равно что воду мечом рубить. Впрочем, они и не лезут ни в чьи дела. Их замечают, но и только. Если они сами этого хотят. И еще – их очень мало. Сколько городов, столько и сиунов. Или сколько кланов, столько и сиунов. У каждого свой, выходит?

Старик продолжал молчать.

– О черном сиуне тут болтают порой, да. Мелькает он и в Хилане, и в других городах, но редко очень, да и зла никому не делает. Иногда по рядам ходит, порой фрукты пальцами плющит, ткани мнет. Озорует. Он вроде как не в себе. Больной, что ли? Если бы я знал, что он нынче появится, я бы поподробнее о нем расспросил. Но говорят, что местный сиун другой. Он вроде каменного столба, только столбов-то в Хилане много, и какой из них сиун, никто не знает. А этот черный – может, и не сиун никакой? Но если сиун, тогда, думаю, что повезло мне и увидеть его, и даже сразиться с ним. Кто еще может этим похвастаться?

Лук заметил дрогнувшие пальцы старика и добавил неуверенно:

– Или не повезло.

– Или не повезло, – наконец подал голос Курант и погрозил пальцем Неге, которая даже глаза выпучила, пытаясь сдержать очередное словоизвержение. – Болтаешь много, парень, тлен в глаза. От сестры заразился? Забыл правило? Из десяти слов, что на язык просятся, одно вымолвить можно, и то про себя.

Солнце только собиралось сползти с точки зенита, и его свет пронзал внутренность повозки через прорехи в тенте красноватыми иглами. У задранного полога позвякивал развешанной на веревке кухонной утварью ветер, всхрапывали лошади, рядом слышалось гудение толпы – представление продолжалось в других балаганах.