В конце концов, после долгих мыканий и поисков работы в кризис, она нашла это вот вакантное место – «без материальной ответственности». Как ей объяснили – вам еще повезло. Тут стабильная зарплата.

Уборщица туалетов…

Зарплата и точно стабильная, и это плюс, большой плюс.

И еще выходные по графику.

Сначала казалось – ну вот, жизнь достигла своего вонючего дна.

Но Наталья вспоминала через что ей пришлось пройти и все же выйти сухой из воды. И по сравнению с теми временами «жизнь в сортире» могла показаться почти что курортом.

Мой курорт…

Я тут почти как барыня…

Как сыр в масле катаюсь…

Вот это самое Наталья Грачковская внушала себе каждый раз, вздыхая, натягивая на руки резиновые перчатки и беря в руки скребок для придания раковинам блеска.

Я тут сама себе хозяйка, а черной работы я не боюсь…

Они тут только ссут…

До всего остального им нет никакого дела.

Тут меня не замечают – есть я, нет меня, и это хорошо, просто отлично.

Когда надо, я исчезну, а потом появлюсь…

Все эти мысли роились в голове Натальи Грачковской, когда она начинала свою воскресную уборку.

В туалеты заходили дамы из числа покупательниц. Хлопали двери кабинок. Наталья драила мраморный пол и поглядывала по сторонам.

Сортир – это зеркало жизни, это ее изнанка. Многие дамы входили сюда с серьезными, озабоченными лицами. Ныряли в кабинку. И выходили оттуда потом радостные, сияли словно солнышко красное.

Это оттого, что наступило облегчение.

Физическое облегчение.

Будто внутри разжимаются медленно-медленно какие-то тугие страшные тиски.

В таких вот тисках Наталья ощущала себя все последние годы.

Чувство ненависти зрело там, в глубине души, словно гной.

Когда Наталья выходила во внешний мир, что когда-то вытолкнул, исторг ее из себя, отняв все, она чувствовала, что ненависть – внутренний гной – захлестывает ее до предела.

И только тут, в этих стенах, в сортире, что стал ее прибежищем, ее маленьким мирком, этот вздувшийся гнойник ненависти как-то опадал.

Не рассасывался, нет. Но на короткие мгновения утихал.

В своей прошлой жизни школьной учительницы Наталья Грачковская славилась аккуратностью и методичностью во всем. Эти навыки помогали и здесь, в сортире, в борьбе за чистоту.

Да, если бы кто-то когда-то где-то проводил конкурс на лучший туалет, то сортир торгового центра занял бы четвертое место – Наталья Грачковская при этом бы постаралась ввести его хотя бы в первую тройку. Как она когда-то старалась, чтобы ее ученики – школьницы в особенности и школьники – всегда входили в тройку лучших по всем показателям.

Но в сортире была иная система ценностей, чем школьные баллы и показатели успеваемости. Тут все зависело от того, как быстро в кабинках меняются рулоны туалетной бумаги и как быстро опорожняются от грязи урны. Как чисто моются унитазы и кафель пола. Как работает слив на фотоэлементах. И на этих же фотоэлементах как отрегулирована подача воды в кранах над раковинами.

Есть ли бумажные полотенца в держателях и что делать, когда все кабинки заняты, а в очереди переминаются с ноги на ногу клиентки, жаждущие…

О! Эта жажда!

Это сродни пьянству, только наоборот. И тут все естественно, как мать-природа приговорила.

Это как на суде перед присяжными…

В своем прошлом Наталья Грачковская до суда не дошла.

Она сидела в изоляторе временного содержания – это было, это пришлось испытать.

Но суд ее миновал.

В туалете торгового центра шумела вода, когда нажимали в кабинках кнопки на слив. То и дело включались роботы – сушилки для рук. И их свист и гул напоминал Наталье Грачковской свист тепловозов на вокзале.