– По крайней мере, – сказал Секст Катону на следующий день, – ты дал такой пинок Лабиену, что тот полетел далеко.

– Ты о чем это, Секст?

– Он за ночь погрузил свою кавалерию и лошадей на сто кораблей и с рассветом уплыл в провинцию Африка с деньгами и всей пшеницей Арсинои. – Секст усмехнулся. – Афраний и Петрей тоже уплыли.

Огромная радость охватила Катона. Забывшись, он даже заулыбался:

– О, какое облегчение! Хотя теперь, к сожалению, твой старший брат недополучит ста кораблей.

– Мне тоже его жаль, Катон, но не настолько, чтобы скорбеть о потере таких попутчиков, как Лабиен и его драгоценные лошади. В этом походе тысяча лошадей тебе не нужна. Они пьют воду целыми амфорами и очень много едят. – Секст вздохнул. – Плохо лишь то, что он забрал с собой все наши деньги.

– Нет, – спокойно ответил Катон, – он взял не все. У меня еще есть двести талантов, которыми снабдила меня твоя добрая мачеха. Я просто забыл упомянуть о них Лабиену. Не бойся, Секст, мы сможем купить все, что нам нужно.

– Пшеницы нет, – мрачно сказал Секст. – Он обчистил Арсиною, забрал весь первый урожай, а без транспортов для зерна мы ничего не получим и со второго.

– При том количестве воды, что придется взять с собой, Секст, мы не сможем тащить еще и пшеницу. Нет, наша еда будет идти рядом с нами. Так сказать, своими ногами. Овцы, козы, быки.

– О нет! – воскликнул Секст. – Мясо? Ничего, кроме мяса?

– Ничего, кроме мяса и съедобной зелени, какую сумеем найти, – твердо сказал Катон. – Думаю, Афраний с Петреем решились плыть морем из опасения, что на марше Катон-командир не позволит им ехать верхом, когда другие идут пешком.

– Значит, верхом не поедет никто?

– Никто. Ну что, тебе уже хочется поспешить следом за Лабиеном?

– Только не мне! Заметь, кстати, что он не взял с собой римлян. Его кавалерия из галлов, а они не граждане.

– Что ж, – сказал Катон, поднимаясь, – надо готовиться к маршу. Сейчас начало ноября. Я думаю, подготовка займет месяца два. А это значит, мы выступим в первые дни января.

– На самом деле начало осени. Будет еще очень жарко.

– Мне сказали, что на побережье терпимо. А мы и должны идти вдоль берега, иначе безнадежно заблудимся.

– Тогда два месяца на подготовку – это многовато.

– Нужно собрать все необходимое, Секст. Прежде всего я должен поручить кому-нибудь сплести десять тысяч шляп от солнца. Вообрази, каково было бы нам, если бы Сулла не ввел в обиход такую шляпу! В этих широтах она просто бесценна. Как бы мы, добрые люди, ни презирали Суллу, я отдаю должное его здравомыслию. Солдаты должны чувствовать себя как можно комфортнее на марше, а это значит, что мы возьмем с собой всех наших мулов и тех, которых оставил здесь Лабиен. Мул может прокормиться везде, где хоть что-то растет, а местные жители уверяют, что на берегу обязательно отыщется фураж. Вьючные животные нам очень нужны, они будут нести солдатское снаряжение. Одно из преимуществ марша по ненаселенной terra incognita, Секст, состоит в том, что нет необходимости облачаться в кольчуги, надевать шлемы, тащить щиты и по вечерам строить очередной временный лагерь. Рассеянные вдоль берега аборигены не посмеют напасть на десятитысячную колонну.

– Надеюсь, ты прав, – серьезно ответил Секст Помпей. – Потому что я не могу и вообразить, чтобы Цезарь разрешил своим людям совершать марш без оружия.

– Цезарь – военный человек, а я – нет. Я руководствуюсь интуицией.

Десять талантов из подарка Корнелии Метеллы дали возможность солдатам в течение двух месяцев есть хлеб, смоченный в хорошем оливковом масле, бекон и нут, которого было вдоволь. Первая тысяча солдат Катона благодаря занятиям греблей была в прекрасной форме, но те легионеры, что прибыли позже, сильно им уступали. Катон послал за всеми центурионами и велел начать тренировки. Всех, кто станет от них увиливать и к январю не будет физически готов, оставят в Арсиное, и им придется самим заботиться о себе.