Однако в контексте данной книги чрезвычайно важно то, как мой отец охарактеризовал «Падение Гондолина» в письме к У. Х. Одену от 1955 года: как «первое настоящее предание этого воображаемого мира».

Мой отец правил исходный текст «Падения Гондолина» иначе, нежели «Сказание о Тинувиэли»: там он стирал первоначальный карандашный текст и вписывал на его место новый вариант. А в данном случае он радикально переработал исходный черновой набросок «Сказания», но вместо того, чтобы стереть карандаш, он записывал отредактированный вариант чернилами поверх него, по ходу работы умножая количество правок. По тем фрагментам, где первоначальный текст поддается прочтению, видно, что автор довольно близко следовал первой версии.

Эту переработку моя мать переписала набело, причем очень аккуратно и точно, учитывая неразборчивость рукописи. Впоследствии отец внес в этот экземпляр множество изменений, причем в разное время. Поскольку в данной книге я не ставил себе задачей подробно рассмотреть все текстологические сложности, что практически всегда сопутствуют изучению трудов моего отца, здесь я привожу текст, переписанный моей матерью, со всеми внесенными в него правками.

Однако в этой связи следует упомянуть, что множество изменений в исходном тексте были сделаны до того, как мой отец весной 1920 года прочел «Сказание» в Эссеистском клубе Эксетер-Колледжа в Оксфорде. В своем вступлении отец извинился за то, что выбрал это произведение вместо какого-нибудь «эссе», и пояснил: «Конечно, она [эта история] никогда прежде не выносилась на суд публики. У меня в голове уже в течение некоторого времени растет (или, скорее, строится) целый цикл событий, происходивших в выдуманной мною Эльфийской стране. Некоторые эпизоды были наспех записаны. Эта история – не лучшая из них, но она – единственная, которая, хотя бы отчасти, была выправлена, и, хотя она еще требует правки, я все же осмелюсь ее прочесть»[5].

Изначально сказание было озаглавлено «Туор и изгнанники Гондолина», но мой отец всегда называл его «Падение Гондолина», и я поступаю так же. В рукописи за заголовком следуют слова «предыстория Великого Сказания об Эаренделе». Его рассказчиком на Одиноком острове (о нем см. «Берен и Лутиэн», стр. 34–35) выступает Сердечко (Ильфиниол), сын того самого Бронвега (Воронвэ), который играет в Сказании столь важную роль.

В силу самой природы третьего из «Великих Преданий» Древних Дней грандиозное изменение в мире Богов и эльфов имеет самое непосредственное отношение к повествованию о Падении Гондолина – более того, является его составляющей частью. Необходимо краткое изложение этих событий; и, чем составлять его самому, я решил, что будет гораздо правильнее воспользоваться сжатым и весьма специфическим произведением моего отца. Это «Изначальный “Сильмариллион”» (он же – «Очерк мифологии»), как называл его сам автор, – датированный 1926 годом и впоследствии переработанный. Я приводил этот текст в «Берене и Лутиэн»; я включил его в настоящую книгу как одну из составляющих в эволюции сказания «Падение Гондолина»; но здесь я его использую в качестве краткого изложения предыстории возникновения Гондолина, тем более что сам он восходит к очень раннему периоду.

С учетом поставленной цели я опустил фрагменты, здесь к делу не относящиеся, и тут и там для ясности внес небольшие мелкие изменения и добавления. Мой текст начинается с того же момента, что и исходный «Очерк».