— Да, я все при встрече тебе и расскажу.

Вот же кошара, подмазывается без зазрения совести.

— Ладно, приезжай, — пробормотала я в трубку и глянула на экран, так как послышались в динамике вызовы на второй линии.

Звонила мать.

— Жди, Котя, я уже в пути, моей пупсене что-нибудь купить? — лилейным голоском проворковал Марк.

— Ага, купи биту, например, чтобы мне было чем надрать твою задницу, — злорадно хмыкнула я.

— Ой, фу, Котя, какая ты грубая! — наигранно возмутился, парень, а у меня в динамике опять послышались входящие гудки на второй линии. — Тогда уж плеточку, что ли, — с глубоким выдохом проговорил парень.

— Все, давай, извращуга, мне тут родительница названивает, видимо, тоже потеряла. Приезжай, жду, — и тут же переключаю линии.

— …привет, мам, — с превеликим недовольством отвечаю ей.

— Ульяна… — слышу в голосе всемирное облегчение, — …дочка, ну, что такое, а?! Зачем ты надо мной издеваешься?! — плаксиво выдавила мать, а я закатила глаза.

«Начинается».

— Мам, прости, что не позвонила тебе… я больше не буду испытывать твои нервы… и да-да, обещаю, что больше такое не повторится…

— Ульяна, как можно быть такой бессердечной, — в динамике послышался всхлип, и у той другой меня дернулось сердце.

— Мам, ну, прости, у меня просто сел телефон, я была у Марка, — зачем, я перед ней оправдываюсь? Больно прикусила язык и приказала этой нюне заткнуться.

— Ладно, — тут же голос матери стал сухим и властным, — какие планы на сегодня? — поинтересовалась она по-деловому.

Хм, конечно же, стоило только сдаться и проявить слабость, как мать тут же переигрывала всю ситуацию и заставляла меня почувствовать себя маленькой девочкой, находящейся в ее власти.

— А че? — хамовато кинула я ей в трубку.

— А то, что завтра с утра ты должна будешь помочь мне, — не обращая внимания на мою грубость, ровным голосом проговорила мать.

— Ну, ты знаешь, мам, не могу ничего обещать, — протянула я, специально выводя ее на эмоции, но при этом заранее знала, что это бесполезно, — пусть тебе твой новый еб… — осеклась. Нет с матерью я эту грань еще не перешла.

— Слушай меня, Ульяна, — прошипела родительница, — не смей так разговаривать со мной, ты меня поняла?

— Да…

— Вот и отлично, пока ты живешь в моем доме, пока я кормлю тебя, ты будешь делать то, что я тебя прошу. Поняла? — тишина в трубке, и у меня глаза заволокло пеленой злобы. — Не слышу ответа. Поняла?

— Да, — прохрипела я, еле сдерживая гнев.

Конечно, можно было бы бросить трубку, но тогда уж точно истерекой не обойдешься. И все кранты, моей спокойной жизни…

— …если я тебе позволяю выкидывать подобные фокусы, это не значит, что мне безразлично, с кем и где шляется моя дочь… — продолжала мать, и я, включив телефон на громкую связь, положила его на стол, полезла в холодильник. — …я не позволю, чтобы ты испортила свою жизнь, превратившись в грязную потаскушку…

«О, как?!» — я даже присвистнула в слух. О чем же ты тогда думала, когда притащила домой мужика, а потом еще и выскочила за него замуж и даже не заметила, как этот ублюдок косится на твою дочку?

— Мам, хватит, я все поняла, — перебила я родительницу, потому как распаляться начала не только она, — что тебе нужно?

— У меня завтра очень важная встреча с одним человеком, — на выдохе проговорила она.

— И при чем здесь я? — не могла я понять, на что намекает мать.

— Мне нужна поддержка, — процедила она сквозь зубы.

— И-и-и-и? — я ничего не понимала.

— Я завтра выхожу замуж.

— ЧТО? — у меня из рук вырвался пакет с молоком. Ударившись об пол, белая жидкость неровной лужей растеклась по глянцевой поверхности кафельной плитки, залила мои босые ступни. — КАК?