— Хм, снова игра, а я не уверен, что уже смогу так долго терпеть, малышка, хотя… — о, да, моя бурная фантазия подкинула мне потрясающую картинку, чем можно заняться прямо здесь и сейчас, пока Котя будет мыться. Может, после минета меня чуть попустит, и я смогу более-менее спокойно смотреть на нее.

Я достал махровое белоснежное полотенце из шкафа и подошел к девочке. Та попыталась встать из ванны, подумала, что несу полотенце для нее. Улыбка растянула губы. Конечно, для нее, вот только рановато она встала. Я надавил ей на плечи, и она снова села обратно в воду.

— А зачем полотенце? — в ее глазах застыл немой вопрос.

— Малышка моя, ты хорошо играешь, — склоняюсь к ее лицу и смачно целую в губы, девочка тут же расслабляется.

Сворачиваю полотенце в несколько раз и кладу малышке под голову и шею. И стягивая штаны, представляю, как мой каменный член вдалбливаться в мокрый ротик Коти. Мне нравится ее псевдоимя, оно такое мягкое и необычное, и очень ей подходит.

— Что ты собираешься делать? — девочка округлила глаза, уставившись на мой член, выскочивший из-под резинки штанов.

— Играть, малышка, — не преставая улыбаться, отвечаю ей.

Девочка растерянно хлопает глазами, и я вижу, как в глубине ее зрачков зарождается понимание, когда обхватываю ее лицо и распускаю волосы, которые тут ж водопадом проливаются к моим ступням. Фиксирую ее голову так, чтобы было удобно трахать ее рот.

— Господи, — выдыхает она, когда головка члена касается ее губ.

— Нет, Котя, это всего лишь мой член, а теперь будь хорошей девочкой, отсоси мне так, как любят богатые дядьки с большими кошельками. Сделай одному из них хорошо, — сам говорю и сам же готов язык себе откусить, в конце концов осознал, что ревную девочку, но скорее всего, от того что не я первым отодрал ее невинную киску. С напором толкаю член в ее плотно сомкнутые губы.

— Самрат, прошу только не это, — сквозь стиснутые зубы говорит она, но я уже распален до предела.

— Крошка ты переигрываешь, — шиплю сквозь зубы и не сразу замечаю, что девочку начало трясти, и в глазах плещется дикая паника.

Что за блядство?

— Эй, ты чего, Котя?!

Но девочка молчит, а ее тело сотрясает крупная дрожь.

— Что не так? Вода уже остыла, или ты минет ни разу не делала? — ехидно делаю замечание.

Но она как будто не слышит, и эта чертова дрожь всего ее тела озадачила или, скорее, напрягла меня. Я вытаскиваю ее из ванны и закутываю в полотенце. Девочка смотрит на меня, будто дикая.

— Все, что угодно, только не это… — выталкивает она с силой каждое слово.

— Ну, малыш, ты же знаешь правила, кто платит, тот и заказывает музыку. Так?

— Да, согласна, — она пытается высвободиться из моих рук, но я хер ее куда отпущу, сегодня она моя и точка.

— Самрат… пусти, — трепыхается она, и мне приходится сдавить ее плечи сильнее, чтобы остудить ее пыл.

— Котя, ты, видимо, путаешь берега, — с нажимом проговариваю каждое слово. — У нас с тобой договоренность — это раз, про свое терпение я тебе говорил? Говорил, оно не безгранично — это два, и три — я на тебя уже и так не одну сотню баксов потратил. Ты, детка, для обычной шлюхи слишком дорого мне обходишься.

Вижу по лицу крошки, что с каждым произнесенным мной словом ее глаза все больше и больше округляются, вызывая в ней потрясение, но одновременно с этим в ней что-то меняется, что-то, что не могу уловить.

— Самрат…

Осипший голос малышки как электроразряд в яйца. Член мгновенно отзывается на ее голос. Нахуй этот минет. Перебрасываю девчонку через плечо…

— Ох! — вырывается из ее рта, когда пальцами сжимаю ее ягодицы.