Вздох сквозь зубы. Как же я хочу сейчас поцеловать её, даже наплевав на ситуацию, на память друга… Я и правда чудовище… Сволочь...

- Выслушай меня… - мой голос приглушён, я чувствую, как сходит с ума и её сердце, слышу частое дыхание.

- Я не собираюсь, тебя слушать, отпусти, я хочу видеть Арсена… - новая попытка меня лягнуть и вырваться. - Отпусти, я…

- Дина, он умер… - сам не понимаю, как слова слетают с губ.

Дина замирает, мне даже кажется, она перестала дышать…

Какое же я чудовище, я снова сделал ей больно…

11. Дина. Смерть и жизнь

Мне надо бежать к Арсену. Просто надо! Почему он меня держит? Я даже пытаюсь его пнуть, как он не понимает?..

- Дина, он умер… - произносит Марк, выбивая у меня почву из-под ног. Я, кажется, забыла, как дышать, лёгкие отказываются сделать хоть один вдох. Я задыхаюсь от невысказанных слов. Это не может быть правдой! Не может! Я замираю, и внутри всё холодеет, только безумный стук сердца напоминает, что я ещё жива. Нет! Нет! Я ослышалась, он не мог умереть, не мог!

Я заставляю себя сделать вдох, когда понимаю, что воздуха не хватает. Из горла вырывается стон. Неправда! Он жив! Он жив! В голове пульсирует одна-единственная мысль. Он жив…

Я закрываю глаза и вновь вспоминаю сегодняшнее утро, его поцелуи и объятья. Это было меньше двенадцати часов назад! Он не мог…

Но память подбрасывает и другие картинки – его звонок и обещание, что он едет ко мне… Он ехал ко мне… он не мог умереть, не мог… Слова в памяти сменяются страшным звуком… Не мог… Он не мог… к горлу подступают рыдания. Не мог…

- Дин? - дыхание другого мужчины касается моей кожи, и это приводит меня в чувство. Всё это не сон, не сон…

- Отпусти, - тихо, безжизненным голосом прошу я. Мне уже никуда неохота бежать. Я знаю – нет смысла. Мне резко становиться холодно. На мне только длинная больничная рубашка, под ней почти ничего нет, ступни замерзли. Плитка почти ледяная…

Марк, как ни странно, подчиняется, его руки разжимаются, и он отступает.

Не оборачиваясь на него, возвращаюсь к кровати и забираюсь на неё, притягивая к себе колени и обнимая их руками…

Он умер…

Неужели он правда умер…

- Дин, - Верный тянет ко мне руку, желая утешить, но я отстраняюсь. Не хочу его видеть, не хочу его даже знать, зачем он пришёл? Зачем?

- Уйди… - прошу я, хотя понимаю, он не уйдёт.

- Я не могу, - Марк снова отпускается на стул, в котором сидел до этого. - Я без тебя никуда не уйду, и ты это понимаешь не хуже меня, - он говорит это так холодно и равнодушно, словно я для него вещь, просто вещь. Да и весь его вид: ему всё равно, что Арсена больше нет, что он может чувствовать?

- Я не нуждаюсь в твоей заботе, - огрызаюсь я. Ненавижу, я его ненавижу!

- Я знаю, - словно усмехается он, - и я знаю, что ты бы предпочла, чтобы это был он, а не я сейчас рядом с тобой, и мне, правда, жаль… - спокойно говорит он ледяным тоном. Жаль? Ему жаль? И он думает, я ему поверю?

Жаль, как же… Да он издеваться надо мной!

Я не отвечаю, я не хочу с ним разговаривать. Отворачиваюсь и ложусь, бездумно изучая стену. Как же я хочу, чтобы всё это оказалось сном…

Арсен умер…

Я зажмуриваюсь, стараясь подавить крик, рвущийся из груди. Почему так? Почему?

Единственный близкий человек, что у меня оставался – умер. Почему именно он? Почему именно сейчас?

Я потёрла тыльной стороной ладони глаза, ни одной слезинки... Мне так хотелось кричать, реветь в голос, но почему нет слёз?

Почему я не могу плакать сейчас, когда это так надо?

Это сон, это просто дурной сон! Я хочу проснуться, и чтобы всё это оказалось сном, плохим сном… Живот отзывается тянущей болью, лёгкой, уже почти не заметной, но болью.