— Всё в порядке, — Джейден возвращает договор на стол и смотрит на меня. — Я подпишу его завтра.

— Почему не сейчас?

— Потому что мне так удобно. Сомневаешься в моей честности?

— После нашего последнего разговора — да, — отвечаю откровенно.

— Не стоит, Таша. Я умею держать свои обещания. А ты?

Он слегка склоняет голову набок, и я вновь вижу этот взгляд — исследующий и оценивающий. Черта с два я перед ним спасую. Фокусируюсь глазами на его лице и шагаю ему навстречу. Каблуки несколько раз ударяются о паркетную доску, глохнут в ворсе ковра и застывают в паре дюймов от него. Даже алкоголь не помогает успокоить растущее натяжение в нервах: так близко к нему я не была долгие года. Из-за того что Джейден выше меня почти на целую голову, его губы, пересечённые шрамом, находятся на уровне моих глаз. Я вижу выступ кадыка над безукоризненной белизной рубашки и чувствую запах Джейдена. Даже терпким мускусным нотам одеколона не под силу скрыть аромат его кожи, тёплый и сладковатый. По крайней мере в нём он остался себе верен.

У меня нет плана, как вести себя дальше. Раскованной соблазнительницей я никогда не была — сейчас пришёлся бы кстати опыт Руби. Я знаю, что сегодня рассчитывать могу лишь на себя: Джейден помогать мне не станет. Поднимаю подбородок выше, и мы встречаемся глазами. Прочесть его мысли у меня не выходит: он смотрит прямо и холодно, радужка стальная, без намёка на изумрудное тепло. Я подхожу ближе, так что моя грудь касается его, а колено задевает стрелку на его брюках.

— Как ты хочешь? 

Сталь в его глазах заволакивается свинцовой темнотой, которая задерживается на мне ещё на секунду, после чего Джейден отшагивает назад и опускается в кресло. Его рука ложится на пряжку ремня и начинает его расстёгивать. Я быстро прикрываю глаза, чтобы подавить взрыв паники, и тщетно пытаюсь сглотнуть комок, застрявший в горле. Значит, вот так это будет. 

— Я не буду делать минет в презервативе. Считай, что это моё условие. 

— Я больше не страдаю этой проблемой, Таша. Сними платье.

Я вновь смотрю на него, сидящего в кресле. Человека, который предоставил мне этот скандальный выбор. Отвращения к нему не испытываю — есть боль от того, что сейчас между нами всё так. Но с ней я справлюсь, отвращение было бы куда хуже. Тогда я бы не смогла представить, что это всё ещё мой Джейден.

Я расстёгиваю молнию, предусмотрительно расположенную сбоку, и тяну платье вверх. Не пытаюсь сделать это эротично или красиво: на фальшь нет сил, да и вряд ли Джейден её оценит. Ткань стоимостью в полторы тысячи долларов падает на пол, оставляя меня стоять в чёрном кружевном комплекте. В меру прозрачный, в меру соблазнительный — ничего нарочитого: к выбору белья я всегда подхожу тщательно. Глаза Джейдена несколько секунд исследуют мою грудь, обтянутую кружевом, и спускаются к животу. Мне нечего стыдиться: проблем с телом у меня никогда не было и роды на него никак не повлияли. Единственный их след — это шов от кесарева, на который сейчас смотрит Джейден. Мама пыталась убедить меня сделать пластику, но я отказалась. Этот шрам — моя персональная татуировка в честь рождения Сэма, и мне нравится её носить.

Когда его взгляд спускается к моим ногам, я, решив не дожидаться приказов, сама иду к нему. Кладу ладони на подлокотники кресла и опускаюсь перед ним на колени. Джейден не шевелится, наблюдая за мной, поэтому я продолжаю действовать самостоятельно: тяну молнию на его брюках вниз, открывая выступающую эрекцию под белой тканью боксёров. По крайней мере, его тело по-прежнему реагирует на меня, что в моей ситуации — не самое слабое утешение. Прежде чем оттянуть резинку, я на секунду прикрываю веки, давая себе возможность обмануться, что сейчас передо мной Джейден, которому в первый и в последний раз в своей жизни я делала минет. Айзек за шесть лет брака такой чести не удостоился.