…Я лежал на кровати, в голове не было никаких мыслей. Я видел свои худые руки с пигментными пятнами и сморщенной кожей. Внутри была дикая боль, разрывающая грудную клетку и этот бурлящий кашель. Было такое чувство, будто котел с кашей кипел в груди, но не было сил отхаркать эту гадость. И еще это желание…. Я дал знак стоящей передо мной девушке, потому что сказать, произнести вслух, сил уже не было. И еще я понимал, что девушка была моей мамой, только очень, очень молодой. Она со слезами на глазах, прикурила папиросу и всунула в мои губы. С большим трудом я втянул табачный дым и тут же закашлялся. Начался острый приступ, после которого потерял сознание.

Вдох! Помню, как заглатывал воздух, лежа на полу. В ладони была зажата звезда героя, острые края её проткнули кожу. А надо мной склонилась бледная мамочка. Вот так это было. Я и сам напугался вусмерть, и у мамы чуть инфаркт не случился.

Потом уже, я узнал, что дед мой умер от рака легких, когда матери было лет пятнадцать, и что она, в последние минуты, была с ним, и даже дала ему покурить папироску, напоследок…

Вы же понимаете, я был мальчишкой, и этот случай просто ужаснул меня, и еще, я такой был уставший после этого первого раза. Два дня лежал в постели, набирался сил, мама хлопотала вокруг меня, отпаивая куриным бульоном. Она думала, что это какой-то новый вид эпилепсии, а я молчал и ничего не говорил.

Второй случай произошёл лет через пять после первого. Мы с другом пошли на рыбалку, на речку. В тот день рыба не ловилась ни на червя, ни на хлеб, зато друг умудрился подсечь галошу от валенка. Когда поклевка произошла, мы оба обрадовались, тянуло удочку, как будто, там сидел карпище. Но, когда из воды была вытащена галоша, мы заржали как ненормальные. Потом мы стали кидать друг в друга этим резиновым изделием. Наигравшись вдоволь, мы уселись на берегу. Я взял в руки этот предмет, и задумался, ну а через минуту потерял сознание…

…Была весна и лед на речке подтаивал, чуть ли не на глазах, но окунёк клевал отменный, как под копирку, граммов по триста. В очередной раз, не успев до дна опустить снасть в лунку, как почувствовал резкий толчок. Выуживая рыбу, я услышал, как лед треснул подо мной, хлестко, как выстрел.

– Сука… – успел прокричать я и полностью оказался в воде. Из рук выскользнула зимняя удочка вместе с рыбой на крючке. Течение на этом месте оказалось сильным, меня затягивало под лёд. Вынырнув из воды, я машинально попытался ухватить за край льда, но он отломился. Валенки и одежда тянули вниз, ко дну. Пытался дотянуться до обуви, чтобы скинуть, но не смог. Я уже был под водой. Открыв глаза, я понял, что течение меня затащило под лед, в каряги. Солнечные лучи, сквозь слой льда, освещали дно реки: камни, торчащие корни и стайки рыбок… красиво! Я сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие водой, надо же, как хорошо день начинался и клёв был отменный…

– Уфффффф! – Вдох, я лежал на траве и смотрел на проплывающие облака надо мной. Я весь был в поту и чувствовал слабость во всех частях тела. Разжав злополучную галошу, я попытался приподняться. В горле стояла горечь подступающей тошноты, а в глазах мир кружился. Вдоль берега бежали люди в мою сторону во главе с моим другом, видать, пока я был без сознания, он позвал взрослых.

Какой-то мужик схватил меня на руки, что-то кричал мне в лицо. Я не улавливал смысла его слов, лишь слабо повторял:

– Там… там, в корнях… под водой… – дрожащей рукой я показывал на берег реки, и весь путь до дому, повторял: – Ему холодно… он лежит в корнях…