- Но все же обошлось, - улыбнулся наследник.

- Ну да, - тоскливо усмехнулся император, - если бы не та девушка.

Турон вздрогнул, и лицо его напряглось. Он отвернулся к окну и замер.

- Ладно-ладно, - шагнул к нему отец и положил руки на плечи, - прости, что упомянул ее. Мне искренне тоже хочется ее найти и поблагодарить. Ты ведь у нас один, Турон, один не только, как наследник, один с мамой сын. И мне будет страшно тебя потерять. А империя? Ты не оставляешь нам даже внука.

-Отец, - повернулся тот лицом к нему и, взяв под локоть, повел к столику с бутылкой вина, где только что сидел сам, - Я обещаю тебе и маме, если по истечении времени, о чем мы говорили, она не найдется, то я женюсь на любой, кого вы посчитаете нужной. Будет тебе внук, - налил вина в стаканы и поднес один отцу.

Император принял его.

- Ловлю тебя на слове, сын, - хмыкнул он и сделал глоток.

В этот же день Турон посетил приемную матери.

Как всегда она была полна народа. Шум голосов, вскрикивания и смех доносились со всех сторон. Шелест шелковых платьев, блеск драгоценностей и запах дорогой парфюмерии сопровождал проход наследника в покои императрицы. Он шел по выстроившемуся коридору представителей высшего света и головы белые Орлов и черные Воронов, склонялись в поклоне перед наследником трона. При поклоне оголялись прелести дам и опускались долу осторожные и вопросительные взгляды присутствовавших. За ним шлейфом неслись шепотки.

- Что он здесь делает? Зачем пришел? Что случилось?

- А ничего, что я хочу встретиться с матерью? – хотелось спросить Турону, вежливо кивая на поклоны своих подданных, - Свора подхалимов и лизоблюдов! – хмыкал он, сдерживая себя, - Дворец, есть дворец! – вспоминал он слова своего приятеля и друга Явлина.

Он частенько смеялся над гневом и раздражением Турона, когда тот явно презирал все это скопище лживых и плутоватых людей, одетых в богатые одеяния, с темной душой предателей и хапуг. Он ненавидел их всех вместе и часто жаловался другу, что приходится терпеть и даже улыбаться и как ему тут тесно и душно, глядеть на это, зная их подлые душонки, готовые вцепиться в горло при случае и рвать в клочья, если только дать слабину. Эти дворцовые игры вызывали в нем зубовный скрежет, но изменить что-то он не мог и поэтому часто пропадал в армии, где все было понятно и четко, где подчинялись приказу и где не устраивали заговоры и не сеяли смуту.

Вот и сейчас он шел сказать матери, что вновь уходит туда, где ему вольготно и просто, и где он знает, что делает, а не притворяться и принуждать себя понимать необходимость постоянно принимать у себя странные делегации и посольства, решать дела империи, как и просил отец, приучая сына исполнять свою святую обязанность и входить в курс событий государства.

Пройдя кордоном придворных, вошел в кабинет императрицы. Она сидела за столом и читала бумаги, что подносила ей секретарь, девица рода Воронов, с университетским образованием, умная, спокойная женщина, с узким и некрасивым лицом, но преданно служившая матери уже более десятка лет. Обе они подняли глаза на вошедшего.

- Сын? – оторвалась мать от бумаг, - Что-то случилось?

- Да, мама, - уселся тот в кресло перед письменным столом, - надо поговорить.

- Вы свободы, - кивнула она секретарю и та быстро вышла из кабинета, кинув на Турона пристальный взгляд.

- Слушаю тебя, мой дорогой, - встала из-за стола женщина и присела рядом на диван.

- Мама, - начал Турон, - я ухожу в армию. Ненадолго, - поспешил он, упреждая вопрос испуганного взгляда матери.