– Ну вот. Мне стало все понятно.

– Наконец-то! Не прошло и года! – с милой, но весьма ехидной улыбкой воскликнула я.

Джонсон глянул на нас весело.

– Это вполне в стиле инспектора Мортона! – сообщил он. – Это же он ведет дело, в связи с которым вы приглашены сюда? Так вот, он под благовидным предлогом заманил подозреваемого сюда и провел опознание. Свидетель указал на отца этого молодого человека, и его арестовали.

– Инспектор Мортон был в это время с нами и занимался совершенно иными вопросами.

– Ну… у него есть помощники. Кстати, отчего вы не обратились к нему?

– Он срочно уехал.

– Вот видите. Подозреваемого увозят и инспектор следует за ним!

– Ох! – вздохнула я. – Окажите нам последнюю любезность, подскажите, как нам добраться до посольства Российской империи.

– А вам для чего? – насторожился Джонсон.

– Мы являемся подданными Российской империи, и уж, несомненно, посол Его Величества встанет на защиту наших интересов. Будет, конечно, громкий международный скандал, которого мы всячески пытались избежать…

– Э-э-э… подождите минуточку.

Инспектор Джонсон весьма поспешно вышел из своего кабинета.

Петя посчитал возможным перестать перетаптываться у двери и присесть на стул вблизи меня.

– Ох, Даша. Вы его запугали! – радостно сообщил он.

– То ли еще будет! – пообещала я. – А если бы вы, Петр Александрович, не портили впечатление от моих слов глупыми улыбочками, притом что обстоятельства к ним не особо располагают, то мистер Джонсон испугался бы быстрее.

– Дарья Владимировна, еще при нашей первой встрече я сказал, что, когда вы сердитесь, вы становитесь еще прекраснее. И всякий раз, как вижу вас сердитой, убеждаюсь в правоте моих слов.

– Ах, оставьте, сударь, – сказала я жеманно, потому что Петя своим тяжеловесным комплиментом заставил меня перестать быть на него сердитой, – вы пытаетесь вскружить голову наивной девушке!

Тут уж мы оба рассмеялись. В конце концов, обстоятельства не были столь уж страшны, скорее они были курьезны.

Инспектор вернулся минут через десять, и не один. Джентльмен с густыми бакенбардами, несомненно, являлся большим начальником, если судить по качеству сукна его мундира, нацепленным на него орденам и проявляемой к нему старшим инспектором почтительности.

– Приношу вам свои официальные извинения, – сказал человек с бакенбардами. – Произошло досадное недоразумение…

– Все так говорят! – не удержалась я, глядя на Джонсона. Тот начал краснеть.

– Что? – спросил начальник.

– Простите. Мы готовы принять ваши извинения, но просим разрешить это, как вы сказали, досадное недоразумение как можно быстрее.

– Непременно. Сейчас я пришлю сведущего в деле человека, он окажет вам всемерное содействие. И я, в случае необходимости, готов принять личное участие.

Сведущим человеком оказался молодой мужчина, весьма худощавый, если не сказать очень худой, представившийся специалистом по особым поручениям Арчибальдом Джей Руни. Специалист был одет в пиджачную пару кирпичного оттенка, белизну рубашки подчеркивал неброский, но явно очень дорогой галстук. Натуру его можно целиком и полностью определить двумя словами – спокойствие и невозмутимость. Чуть позже я решила, что и слово сведущий к нему относится в полной мере.

– Прошу следовать за мной! – предложил он негромким голосом и распахнул перед нами дверь. – Налево, пожалуйста. Прямо, пожалуйста. Вот сюда!

И мы вошли на телеграф! В буквальном смысле. За дверью находилось просторное помещение с десятком столов, и почти на каждом из них располагался телеграфный аппарат, а то и два. Телеграфных ключей не было, для набора сообщений использовались машинки, схожие с печатными.