Лариска явилась тотчас, как будто нет у нее никаких дел. Принесла и раскладушку, и матрас, потом еще сбегала за подушкой и одеялом. Пришлось снова заваривать кофе и достать варенье.

Кристинины шмотки Лариска одобрила все чохом. Да кто бы сомневался, тихонько вздохнула Женя. Пока эти две любительницы экстремальной одежды щебетали и примеряли, она обустроилась в крошечной комнатке. Тесно и душно, зато можно закрыть дверь и не видеть этого безобразия.

Женя раскрыла узкое окошко, похожее на бойницу, отчего-то оно было забрано решеткой. Странно, кто в такое пролезет?

Тут же послышалось громкое воркование, и на окошко сел голубь. Голубь был не простой, а белый, просто белоснежный, ни единого темного перышка.

– Ух ты! – сказала Женя. – Какой ты…

Голубь повернул голову и посмотрел на Женю хитрым круглым глазом. Затем громко тюкнул в решетку клювом, распустил хвост веером и улетел.

«Надо бы крошек ему насыпать…» – лениво подумала Женя и тут же опомнилась – да что с ней такое? Не хватало еще голубей кормить, как старушка! Гули-гули-гули… тьфу!

Тут из большой комнаты послышалось восторженное аханье Лариски, Женя приоткрыла дверь и онемела.

Кристина приготовилась к выходу на люди. Джинсы теперь на ней были обычные, черные, только очень узкие, и черный же свитерок. Зато сверху…

Женя даже зажмурилась на мгновение. Сверху Кристина надела нечто, не поддающееся описанию. Очень длинный… жилет? Или безрукавка, черт ее знает. Эта штука была вся расшита золотом, как попона у любимого коня восточного владыки.

– Ну как? – Кристина покрутилась на каблуках.

– Ой! – Женя прикрыла глаза ладонью. – Ослепнуть можно!

Кристина покрутилась еще немного, потом щедро сбрызнулась духами и ушла, заняв у Жени еще пятьсот рублей. Лариска, услышав про деньги, тут же слиняла к себе.

После их ухода Женя почихала немного, потом открыла все форточки и сгребла в кучу Кристинины шмотки, прикрыв их покрывалом. Высушила волосы, запустила стиральную машину и стала уговаривать себя сходить в магазин. Холодильник пустой, и что-то ей подсказывало, что Кристина ничего не купит, хотя сама поесть не дура.

И вот, когда она уже почти преуспела в этом благом начинании, снова прозвенел дверной звонок.

«Если Лариска – убью на месте!» – кровожадно подумала Женя.

Но это была не Лариска. На пороге стоял Иннокентий. Ну конечно, кому еще и быть-то!

– Привет! – сказал Иннокентий и улыбнулся одним уголком рта.

Когда-то давно эта асимметричная улыбка приводила Женю в восторг. Сердце ее сладко замирало в предчувствии чего-то необычного, чего никогда в жизни с ней не случалось. Ей казалось… ох, ей много чего казалось тогда, в двадцать лет, когда они встретились с Иннокентием в библиотеке института.

Женя училась с увлечением, ей так интересно было слушать лекции. Кроме того, отчим сказал при прощании, что он не намерен бросать деньги на ветер. Там, мол, в большом городе, некому будет за Женей присматривать, она может проводить время как угодно, но учиться должна хорошо. Никаких хвостов и академических отпусков, никаких отговорок. И тройки тоже не приветствуются.

И вот в библиотеке они столкнулись с Иннокентием.

Все было как в рекламных роликах – Женя уронила стопку книг, они оба нагнулись, чтобы их поднять, и стукнулись лбами. У Жени буквально искры посыпались из глаз, а когда она проморгалась, то увидела совсем близко его глаза без очков.

Глаза были серо-синие, петербургские, как потом он объяснил, и какие-то туманные. Как выяснилось тут же, у Иннокентия слетели очки, а без них он был не то чтобы совсем слеп, но видел плохо.