Да, вчера все вняли моим словам, но вот интерес к моей персоне от этого не убавился. Наоборот! Оборотни и оборотницы перевели меня на другой уровень притязаний. Если вчера я была для них развлечением и игрушкой, то сегодня Лина Релей стояла на пьедестале с названием «Соперники. Враги. Надо присмотреться, как следует!».

Сама не заметила, как задумалась над словами Ронидиана: «От тебя требовалось иное. Не надо привлекать внимание… Ты должна стать, как все, а не против всех!»

«В жопу пошёл! И он, и его подружка! Охмуряют там моих родителей… твари!»

Вовремя прозвенел звонок, избавляя меня от фонтанирующего раздражения.

– Эй!

Я с таким замахом закинула рюкзак на плечо, что зацепила кого-то позади себя. По голосу – парня.

– Сам виноват, – буркнула недовольно, оборачиваясь. – Не надо было подходить так…

Увидев за спиной Маркуса, запнулась на полуслове.

Корвин, потирая ушибленное плечо, поморщился.

– До чего же наглые первокурсницы пошли.

– От неблагодарного пятикурсника слышу! – Не осталась я в долгу.

И даже начала набирать скорость, как меня остановили, ухватив за локоть и вернув на позицию обратно.

– Это чем же я тебе должен быть благодарен?

Смущением во мне сейчас и не пахло. Обида на парня преумножилась дополнительной эмоцией предательства, полученной после сна о Лине и родителях, поэтому, возможно не до конца обдумав, выпалила:

– Я сидела с тобой ночи напролёт, когда ты был в стазисе! Я только из-за одного твоего взгляда продолжила дистанцию, когда ты упал! Думаешь, мне нужен был этот зачёт?! Да три раза «ХА»! Делать больше нечего, как шастать по верёвкам, которые в любой момент могут исчезнуть! А ты… Ты всего лишь ты, – выдохнувшись, хмыкнула своей вспыльчивости. – Извини. У меня только что овуляция была… нервы такие, – под конец фразы натуральным образом засмеялась.

И вот ведь казус – Корвин, не удержав невозмутимой маски на лице, прыснул от смеха вместе со мной.

– Я думал, история с нервами относится только к менструации.

Изящно приподняв бровь, фыркнула.

– А ты попробуй испытать на себе все прелести животной течки, когда всё зудит и требует непонятно чего, вот тогда и поговорим!

Я зашагала к раздевалкам, показывая, что разговор окончен.

– Нет уж, – передёрнул плечами парень, подстраиваясь под мой шаг, явно не собираясь ставить точку. – Мне хватает и циклового оборота. Всегда вам, оборотницам сочувствовал.

– Какое откровение… – закусив губу, нахмурилась. – С чего бы? Не пойми меня неправильно, но после твоей хамской просьбы «валить» – оно более чем странное.

Корвин замялся, но, видя, что я очень жду причины его внезапной разговорчивости, нехотя признался:

– Меня магистр Дегар попросил позаниматься с тобой.

– Что? Дедушка Крирон? С какой стати? И чем это позаниматься?

Моя подозрительность была встречена довольной ухмылкой.

– Ты пользуешься только мыслеобразом…

– Эээ… и что?

– Ответь на вопрос.

– О! – Во мне вспыхнула раздражительность. – Так это был вопрос. Прости, не уловила интонацию.

– Можно без лишнего словоблудия.

Я недовольно поджала губы, но парень резко избавил меня от этой дурацкой привычки, дополнив:

– А то придётся идти вместе с тобой в душ. Не люблю прерывать диалог.

– Д…дда…

– Так нельзя, – нахмурился Корвин, и я не сразу уловила, о чём он. – Ты же выгоришь и всё, что останется от завидного потенциала – это пружинистая шкура твоего зверя.

– Ты издеваешься, – охнула, ловя смешинки в глазах парня.

– Если только самую малость.

Я стукнула парня в плечо, а он расхохотался.

«Боже… вот оно! – С удивлением открыла рот, глядя на беззаботного пятикурсника. – Этот момент, когда люди становятся больше, чем знакомцами. Надо же! Ему нравится подначивать меня, а я… у меня сердце стучит в груди с таким отчаянием… Надо бежать, закрыться в комнате и всё как следует обдумать! Это… это всё неправильно!»