На часах пыть утра. Мы оба вымотаны, хотим спать. Кейт последний раз пишет эссе, и я широко зеваю, проверяя, как она изложила то, что мы обсуждали. Сейчас все выглядит фантастически. Она зазубрила весь материал, и мы просто валимся от усталости.

– Я уверен, это лучшее, что я мог бы написать. Ты получишь высший балл, не сомневайся. – Я веду ее к такси, которое уже ждет.

– Ты мне очень помог. Очень, Тайлер. Спасибо тебе. Я в долгу перед тобой. – Кейт обнимает меня на прощание.

– Очень рад помочь. Пока ты не уехала… – Я усаживаю ее в машину и низко наклоняюсь так, что почти целую ее ушко. – Мои условия: с сегодняшнего дня ты моя подружка. Ты же не хочешь, чтобы о тебе подумали плохое каждый раз когда будешь допоздна оставаться у меня? Думаю, я прав, и чтобы спасти твое честное имя и честь готов помогать сколько нужно.

– Тайлер, ну что ты несешь… – устало оборачивается, но я заталкиваю ее в такси и закрываю за ней двери. – Ты же и сама знаешь, что в конечном итоге, я женюсь на тебе. Выбор за тобой.

– Это не обсуждается. – хлопаю по крыше такси. Улыбаюсь самой красивой, я надеюсь, из своих улыбок, глядя в шокированное лицо Моей девушки. Я люблю ее лицо. Люблю ее.

Сигнал будильника звенит без надобности, ведь я так и не сомкнула глаз этой ночью. Слова Тайлера не выходят у меня из головы. Более бредового договора я еще не слышала. Только его больной мозг мог выдать подобное, но какой ему толк, не могу понять? Ведь он не обделен женским вниманием. Мы ладили в детстве. Возможно, у меня была влюбленность в его робкие попытки заговорить со мной, но обычно все заканчивалось тем, что более сильные мальчишки его доставали. Не могу сказать, что он был слабаком, просто он очень скромным и худеньким.

В подростковом возрасте Тайлер выглядел как мистер зануда. Он знал каждый предмет на высший балл, и его рот не затыкался. Пока одноклассники искали ответы, Тайлер уже отвечал. Иногда мне хотелось стукнуть его по голове сумкой, чтобы он заткнулся, и, естественно, из-за этого происходили частые потасовки с его участием. Видимо, не одна я хотела, чтобы он перестал быть таким выскочкой.

Однажды, когда мне было лет тринадцать, я возвращалась домой и увидела кровавую сцену. Тайлер лежал в пыли с пятнами крови на одежде и лице. Его жестоко пинали подростки, швыряли друг к другу, как волейбольный мяч. Он не имел возможности подняться. Обычно его отец разгонял выродков, избивающих мальчишку, но он умер, и Тайлер остался без защиты.

В тот момент мои ноги будто несли меня в том направлении. Меньше всего я думала о том, что и мне достанется. Не могла оставить его в таком состоянии. Я закричала так сильно, что мальчишки разбежались. Поспешно села на колени рядом с Тайлером. Он щурил глаза, и я была уверена, он не видел меня. Я знала, что была лишь пятном для него. Тайлер начал искать ослабевшей рукой свои очки, но от них остались только разбитые стекла. Я просто взяла его за руку, и тогда он лег на спину с закрытыми глазами и пытался успокоить свое дыхание. Он не плакал, за него это делала я. Мы не произнесли ни слова друг другу, не обсуждали. Влажными салфетками я вытерла его окровавленное лицо и заплывший глаз. В тот момент он так нежно сжал мою руку, заставив посмотреть на него совершенно другими глазами. Тайлер никогда не был жалким, он настоящий боец и таким для меня и останется.

Больше я не помню, чтобы он хотя бы однажды подошел ко мне. Тогда я не могла распознать, что это? Щенячья влюбленность или стыд. Но ни то и ни другое ему не нужно было. Раз за разом он приходил с синяками и что-то в нем изменилось. Не сразу, но это поставило точку в издевательствах над ним. Браун научился быть сильней других, проворней и хитрей. Все побои теперь доставались оппонентам и не приведи Господь встать на его пути.