В порыве лояльности иду к шефу и достаю из рукава козырного валета. Этот козырь – единственный и скоро протухнет, а его использование чревато массой проблем по установлению связи с СВР, если не вообще с возвращением в Россию. Но что-то меня подталкивает изнутри. Надо! Элеонора здесь который год. Фактически – в бэк-офисе. Информирована больше меня, но не намного, я чувствую. Основные события происходят там, в четырёх или шести градусах севернее экватора. Мне нужен фронт-офис.

Повезёт – уеду, она останется здесь, отфильтровывать ботаников с вялым прессом и мускулистыми мозгами. В душе шевелится сожаление, не скрою. Нас почти ничего не связывает, невинный ужин, она мне его презентовала авансом, до превращения в самца-мачо. Израиль, кстати, оказался весьма приятной для проживания страной, кроме жары и постоянного опасения, что очередной палестинец по соседству нацепит пояс шахида и громко скажет «Аллах акбар!» Но расставание с Элеонорой уколет больше, чем с Землёй Обетованной.

Глава тель-авивского представительства заседает этажом выше. Номинально между нами затесался бюст Мэрилин, но случай располагает пренебречь многоэтажной субординацией.

– Позвольте, босс?

Араб, представительный мужчина крупного роста. Седина и морщины на лбу обозначают возраст за пятьдесят. Если проходил профилактический ремонт, то омолаживался бы? Раз медицинские услуги для топ-менеджмента доступны, есть какой-то особый шик не менять внешность. Как говорит Элеонора, сохранять индивидуальность.

– Новенький? Что-то срочное?

– Средней срочности, сэр. Но заслуживающее вашего непосредственного внимания.

Приглашающий жест направляет в удобное кожаное кресло. У него всё такое – строгое, дорогое, без малейшей няшности. На полке виднеется несколько бумажных книг, включая корешок Корана.

– Я отправил на ваш мейл обзор международной реакции по открытым источникам. Рекомендую временно воздержаться от установки в Алжире противокорабельных ракет, ограничиться ПРО и ПВО.

Смотрит строго, глубоко скрывая эмоции. Вычленяет главное.

– Откуда вам, мистер Мерз, при начальном уровне доступа к конфиденциальной информации, известно об ударном оружии?

А вот и мой Икс-дей. Или Рубикон. Или… Если ещё хоть секунду буду колебаться, не решусь и совру, что случайно слышал разговор на коридоре. Поэтому прыгаю головой в омут.

– От высокопоставленного офицера российской разведки в их московской штаб-квартире.

Финальная статичная сцена из гоголевского «Ревизора» не удаётся, мало народу на сцене, и босс не намерен держать паузу.

– Вы понимаете, что я обязан сдать вас немедленно нашей Службе Безопасности? Для промывки мозгов, а при необходимости – стирания памяти? Не говоря о том, что подобной процедуре подвергнется весь кадровый персонал, запустивший иностранного агента в Корпорацию.

То есть и вы тоже, дорогой мой мусульманин, ответственный за безобразия внутри вверенного тебе офиса. Кстати, зачем правоверного назначили на этот пост? Чтобы с евреями не снюхался? Не о том думаю. Ведь крупно подставил Элеонору… Снова не о том! Тухлый козырной валет имеет шанс сыграть против меня самого.

– Конечно, сэр. Понимаю. Поэтому пришёл расписаться в полной лояльности к фирме, а потом вы вправе принять любые меры, предусмотренные контрактом.

В моём распоряжении не более двух-трёх минут, затем его внимание ослабнет и окончательно переключится на проблему – что делать с засланцем. Организовать несчастный случай в стиле «напился и упал за борт»? Поэтому моя презентация коротка и, по возможности, убедительна.