– Он был замечательным отцом, – задумчиво проговорил Терри, глядя на фотографию. – Но не думаю, что папа когда-нибудь так смотрел на кого-нибудь из нас. Этот взгляд был только для Полли, может, потому, что она была очень похожа на маму…

– Думаешь, это действительно было как-то связано с бабушкой?

– Не знаю, но, когда Полли умерла, он наверняка сошел бы с ума, если бы не она.

– И сейчас, когда дед входит в комнату, он всегда смотрит, нет ли ее там. А если нет, начинает поглядывать на дверь, ожидая, когда она придет. И успокаивается только тогда, когда она наконец приходит.

В дверь позвонили, и Пеппе пошла открывать.

– Стаси, репортер местной телевизионной станции, – представилась молодая женщина.

Вместе с ней был оператор, который сразу же начал ходить по комнате, пытаясь найти лучшую точку для съемки.

– Я первый раз попадаю на такой юбилей. Подумать только – шестидесятилетие свадьбы! – с восторгом проговорила Стаси.

– В те времена было не так, как сейчас, – сказала Пеппе. – Люди вступали в брак на всю жизнь. И потом, если уж дедушка столько за ней ухаживал, он бы не отпустил ее так просто.

– Ага, – пробормотала Стаси, делая пометки в блокноте. – Вот с этого мы и начнем…

Наконец все собрались: дети Марка и Дедри, их внуки, племянники и племянницы, зятья, невестки, коллеги из больницы, где когда-то работала Дедри, или, как ее все называли, Ди.

– Всем тихо! Они идут!

Оператор занял свою позицию, готовясь начать съемку звезд этого вечера – мистера и миссис Селлон, Марка и Дедри.

Им обоим было за восемьдесят – оба седые, хрупкие, но с прямой осанкой и смеющимися глазами. Они спускались по лестнице, держась за руки и одновременно поддерживая друг друга, когда в какой-то момент Ди споткнулась, крепко сжав руку мужа.

– Осторожней, дорогая, – сказал он, усаживая жену на стул. – Что случилось? С тобой все в порядке?

– Ничего. Я просто споткнулась о ковер.

– Ты уверена, что все нормально? Может, тебе принести чаю?

– Чаю?! – возмутилась она с притворным негодованием. – Сегодня? Я бы скорее выпила хорошего крепкого шерри.

Он поспешил принести ей бокал шерри. Лилиан не могла скрыть своего восхищения, к которому примешивалась капелька зависти.

– Посмотри, как он вытанцовывает вокруг нее, – вздохнула она. – И это после стольких лет! Большинство мужей к этому времени уже и не замечают своих жен.

– Только не дедушка, – согласилась Пеппе. – Бывает, он просто душит ее своей заботой. Он ужасно боится, что она уйдет первой.

– Говорят: всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить, – напомнила Лилиан. – Насчет этих двоих можно не сомневаться, кто из них какую роль играет.

– Дорогой, со мной все в порядке, – прозвучал голос Ди. – Перестань суетиться.

Это слышали все, но только она слышала, что ответил ей Марк:

– Ты знаешь, что не перестану. Сколько лет ты это говоришь, а я никогда тебя не слушаю. Почему в таком случае тебе самой не перестать говорить мне об этом?

– Я никогда не перестану замечать, когда ты чем-то встревожен, – прошептала она. – Тебе пора уже знать об этом.

– Я это знаю. И ценю.

Он нежно коснулся ее лица. Это лицо никогда нельзя было назвать красивым, но оно всегда светилось теплотой и великодушием, тем, что не подвластно течению времени. Глядя на них, все понимали: то, что Марк впервые увидел в Дедри много лет назад, он видел в ней и сейчас.

Их проводили в большую комнату, где была собрана коллекция старых фотографий. Не торопясь старики разглядывали каждый снимок, тихо переговариваясь между собой. Вот Ди взяла в руки фотографию маленькой Полли, и они вместе с Марком долго смотрели на нее.