– Нет, не быть мне рыцарем в сияющих доспехах, спасающим даму из беды, – усмехнулся Марк. – Я забыл бы дома свою шпагу, и даме пришлось бы мне ее одалживать.

– Ты не виноват. Ты не знал, что тебе могут понадобиться деньги. Думаю, и Ланселоту когда-нибудь могло не хватить четырех пенсов.

– Это кто?

– Один из рыцарей Круглого стола. У него был роман с женой короля Артура Дженеврой, и за это он был отправлен в изгнание.

Разговаривая, они дошли до кафе.

– Интересно, занимал ли король Артур деньги у дамы? Мне вот придется занять у тебя еще немного. Зайдем? Только вот пускают ли сюда собак? – засомневался Марк.

– Не беспокойся. Фрэнк, хозяин кафе, приятель моего отца, и он не будет возражать.

К счастью, Фрэнк стоял как раз возле входа. Он нашел для них свободный столик и налил Билли миску воды, прежде чем принести чай и булочки.

– Ты ведь никому не расскажешь об этом, правда? – Глаза Марка смотрели на нее с мольбой. – А то моя репутация будет погублена на всю жизнь.

– О чем? Что ты пил чай с булочкой? Да, неподходящий напиток для настоящего мужчины.

– Брось, я не о том. Если кто-нибудь узнает, что я позволил тебе заплатить за меня, то прощай мое доброе имя.

– Это верно. Но сейчас я ничего не стану говорить. Я подержу это у себя в резерве на случай, если мне вдруг понадобится тебя шантажировать. Пожалуй, мне нравится такая идея.

Он широко улыбнулся:

– Ну, тогда все в порядке.

– Думаешь, я этого не сделаю?

– Напротив. Я уже понял, что ты крепкий орешек, и постараюсь быть осторожнее. Ты становишься опасной.

– Перестань болтать ерунду! – рассмеялась она.

– Да, мэм, нет, мэм, все, чего ни прикажете, мэм. Стать мне перед вами на колени?

– Хочешь, чтобы я вылила на тебя свой чай?

– Ну, это вряд ли будет разумно, поскольку ты сама за него заплатила.

Последовал еще один взрыв хохота.

Билли только крутил головой, переводя взгляд с одного на другого, словно желая сказать: «Ну разве поймешь этих людей?»

– Сильвия сказала, что на Рождество ты будешь на дежурстве, – сказал он.

– Кто-то ведь должен. Люди болеют всегда, и в праздники тоже.

– Да, но ты ведь еще только студентка.

– Но я уже многому научилась. И вообще в больнице работы для всех хватает.

Он изумленно смотрел на нее:

– Пожертвовать Рождеством… Надо же! Я бы так не смог. Я люблю наслаждаться жизнью, а ты, кажется, готова костьми лечь, чтобы только сделать все, как надо.

Она поморщилась:

– Не делай из меня скучное воплощение добродетели. Мне тоже не хотелось бы работать на Рождество, но уж такую я выбрала работу. У каждой работы есть свои плюсы и минусы.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто живем недолго. И завтра для тебя может никогда не наступить.

– В больнице так многие говорят. Говорят, что будет война, поэтому сейчас нужно успеть взять от жизни как можно больше.

– Не так уж глупо.

– Значит, ты тоже думаешь, что будет война?

– О да! Разве наш уважаемый премьер не сказал всем нам, что Гитлеру можно доверять?

Он говорил о Чемберлене, который, встревоженный агрессивным поведением Гитлера в Европе, решил в сентябре встретиться с ним. Он даже подписал соглашение на присоединение к Германии Судет. А по возвращении в Англию выступил с речью в аэропорту, обещая мир на долгие годы.

– И в то же время правительство сделало заказ на выпуск противогазов и отдало распоряжение начать отправку детей из городов на удаленные фермы, – продолжал Марк. – Похоже это на мир на долгие годы? Нет, Черчилль был прав.

– Это кто?

– Член парламента. Он всегда выступал в оппозиции, и сейчас он тоже аутсайдер, но то, что он говорит, имеет смысл: нельзя себя обезопасить, швырнув волкам маленькую кость. И скоро мы в этом убедимся.