Ставлю миску в клетку, встаю на ноги, складываю руки на груди и медленно склоняю голову набок. Зачем-то даю ей время понять, что это была не шутка. Играем в гляделки пару секунд. Она своим затравленным взглядом ищет ответ в моём, непоколебимом.

Уже хочу снова крикнуть, как вдруг Рыжуля начинает стягивать куртку. Не смотрит на меня, словно стесняется. Не верю ни единому её взгляду, ни единому движению, и этой наигранной скованности тоже не верю.

Она — враг.

Любимые мои, прошу вас поддержать книгу! Оставляйте ваши комментарии и не забывайте ставить звездочки. Для вас мелочь, а мне очень приятно! Всех с праздниками!

Ваша Элис

4. Глава 4. Вика

Проглатываю новый ком истерики, боясь поднять взгляд на своего мучителя. Дрожащие пальцы не могут справиться с пуговицами на джинсах. Громко выдыхаю, хочу дать себе пару секунд, чтобы успокоиться, но недовольный рык над головой заставляет двигаться быстрее.

Ваха нетерпелив. Я чувствую это.

Моё тело ощущает его напряжение, которое передаётся мне в виде страха и растерянности. Когда Ваня ушёл, я думала, что сейчас меня отведут в комнатку и запрут пока не выяснят, где деньги. Но я не могла себе представить, что попаду в руки психу, который хочет посадить меня голой в клетку для собак!

— Шевелись, — гремит сверху.

Наспех скидываю ботинки, стягиваю штаны. Обнажённой кожей касаюсь холодного бетона, невольно шикаю, но продолжаю раздеваться. Когда верхняя одежда разбросана по комнатушке, я замираю. На мне всё ещё лифчик и трусики…

Обхватываю плечи руками и жду. Наивно полагаю, что Ваха отстанет, но этого не происходит.

Он присаживается возле меня на корточки и смотрит с прищуром. Отвожу взгляд в сторону, сильнее сжимая пальцы на бледной коже. Мои рыжие волосы скрывают выступивший румянец на щеках.

— Ты тупая? — спрашивает Ваха тихо.

Его слова словно пощёчина, которую я не хочу получить в прямом смысле этого слова.

Ладонь здоровяка в два раза больше моей. Он весь состоит из груды мышц, что выпирают из-под одежды. Упирается локтями в колени, отчего проступают жилки на запястьях. Девочки писаются от коротких видео в интернете, когда видят накаченных жилистых мужиков. Мне же сейчас хочется снова реветь и кричать от страха и холода, который уже пробирает тело.

— Нет, — отвечаю тихо.

Нужно отвечать. Всегда отвечать, Ваха ясно пояснил мне это правило.

— Тогда почему я должен ждать, пока ты разродишься и снимешь с себя всё?

Он склоняет голову набок, словно отец, который разочарован в ребёнке. Наверное… У меня никогда не было отца, хотя было полно людей, которые постоянно говорили, что я сплошное разочарование.

— В..вы меня хотите изнасиловать? — задаю первое, что приходит мне в голову.

— Чё? — переспрашивает, опускает голову и начинает… смеяться. Тихо, утробно, жутко. — Ты думаешь, что я тебя раздеваю, чтобы поиметь? — поднимает голову, улыбаясь своими ровными белыми зубами.

«Да», — автоматически выдаёт моё сознание.

Как я могла подумать что-то другое? Мужчина и женщина наедине. Он хочет, чтобы я разделать…

— Надеюсь, нет.

Смотрю прямо ему в глаза, в надежде увидеть там хоть каплю сочувствия. Но ничего, кроме тьмы, в которой пляшут черти, я не вижу. И снова этот смех, от которого у меня мурашки по всему телу.

Это веселье начинает раздражать. Хмурюсь, пытаясь уловить хоть малейшую ниточку смысла в его словах и действиях.

Вдоволь насмеявшись, Ваха поднимается на ноги, вытирает тыльной стороной ладони выступившие из-за смеха слёзы. Улыбка медленно сходит с его лица.

Он смотрит на меня уже серьёзно и говорит, опять без малейшего намёка на шутку: