– Меня держали, как птичку в клетке. – Неожиданно для всех Майтрейи произнесла это по-русски.

– Дорогая, не стоит в русском обществе говорить на русском языке, особенно в Париже, – поучала ее Елена. – Но знание этого языка пригодится тебе во время путешествия… По русским дорогам, конечно!

Ростопчины оценили юмор виконтессы и, переглянувшись, рассмеялись. Граф Сергей, набравшись храбрости, спросил:

– Вы тоже собираетесь ехать в Россию?

– Да, этим летом, – отвечала Елена.

– Я бы мог вам составить компанию, – предложил он.

Таков и был ее расчет. Уж она-то прекрасно знала, что путешествие без сопровождающего мужчины таит в себе много опасностей, особенно с такой юной прелестницей, как Майтрейи.

– Ты не смотри, что братец робок и застенчив, – шепотом просвещала ее за столом подруга, в то время как граф Сергей, выпив несколько бокалов шампанского и окончательно расхрабрившись, расписывал принцессе красоты итальянской природы и достопримечательности этой прекрасной страны. – Когда дело доходит до драки, он превращается в настоящего рыцаря.

«Заколдованный рыцарь», – усмехнулась про себя Елена. Она знала наверняка, почему Софи с таким жаром сватает ей брата в попутчики. У Сергея не было денег на дорогу, а графиня с годами становилась такой же прижимистой, как ее мать, и не собиралась одалживать братцу ни сантима. «Что ж, рыцарь поедет за мой счет…»

Дела задержали Елену в Париже до июля. Все это время граф Сергей покорно ждал, когда они отправятся в путь. Увидеть далекую северную страну не терпелось и Майтрейи.

– А Лучинка там не замерзнет? – тревожно спрашивала она виконтессу.

– У нее ведь русское имя, значит, выживет, – улыбаясь ее детскому страху, отвечала Елена.

Наконец сборы были окончены и день отъезда назначен. В шестиместной карете кроме двух дам и графа разместились две служанки и повар Жескар. Единственный слуга ехал с кучером на козлах. У графа Сергея, как и предполагала Елена, не оказалось ни слуг, ни камердинера. Все его имущество составлял скромный дорожный саквояж, который он не выпускал из рук.

Их отъезд из Парижа совпал с новой революцией. Король Карл Х, последний из Бурбонов, был низложен, и на престол взошел Луи-Филипп из династии Орлеанских, некогда заседавший в Конвенте и голосовавший за отрубание аристократических голов. То был единственный компромисс, хоть отчасти примирявший роялистов с бонапартистами. События не обещали стать столь кровавыми, как сорок лет назад. На сей раз никому не рубили голов, да и пули свистели как-то лениво, невзначай. Однако служанки и повар были не на шутку напуганы.

– Не бойтесь! – подбадривала их виконтесса. – Сейчас доберемся до заставы, а за городом ничего не происходит.

На восточной заставе их встретил патруль, уже присягнувший новому королю. Молодой офицерик с рыжими усиками, явно выходец из мелких буржуа, мечтающий сойти за дворянина, с напыщенным видом просмотрел их документы и вдруг замер, выпучив водянистые рачьи глаза.

– Что-то не так, господин офицер? – поинтересовался граф Сергей. Его застенчивость как рукой сняло, в голосе позвякивал металл.

«И впрямь заколдованный рыцарь!» – приятно удивилась Елена.

Офицерик уставился на него и, не скрывая изумления, спросил:

– Вы – граф Ростопчин? Сын московского губернатора?

– Да, – подтвердил Сергей и не без гордости добавил: – Граф Федор Ростопчин – мой отец.

– Не смею вас задерживать, дамы и господа! – словно щенок, взвизгнул рыжеусый офицерик, возвращая документы и торопливо отдавая честь.

– Трогай! – крикнул кучеру виконтессы граф Сергей.