– Стихи… – простонал я, чувствуя, что сдаюсь. – Ладно… Ты как роза… эм…

– Ну… развивайте мысль, – подбадривала старушка. – Не очень талантливые поэты стоят дешевле талантливых! И это минус для девушки! Обязательно подчеркивайте, что вместе вам не быть… Иначе подумают, что вместе вы уже были… Что кому-то повезет больше, чем несчастному поэту.

Я уже перехотел жениться вообще. Свечка сгорела почти полностью, капая воском на разбросанные бумаги.

– Начинать надо издали и туманно… Что-то вроде… Развивайте тему! Итак, начали… Я вас увидел у кареты… – начала Бэтани.

– Потом представил вас раздетой, потом вас мысленно одел. И больше вас не захотел! – усмехнулся я, а перо поставило кляксу. Я был злым и уставшим.

– Я вас увидел у кареты, вы… – намекала Бэтани.

– Вы в шляпку модную одеты? – спросил я, уныло глядя на строчку черновика. О, лучше бы я и дальше писал оды прекрасному ребенку!

– Ни в коем случае! А то вдруг и правда подумают, что она голой из кареты вышла! Я вас увидел у кареты…

– В лучах изысканного света… – проворчал я, подпирая щеку.

– О! Слышите! Это поэт в вас зевает! – усмехнулась старуха. – Потом про ее красоту и про то, что вместе вам не быть! И дальше по шаблону! Где увидел, что подумал, сравнил с чем-то прекрасным, влюбился, осознал, что вместе быть не суждено. Вот и вся наука! Вперед!

– Я вас увидел у кареты, в лучах изысканного света… – писал я, пытаясь придумать, что дальше. – Вы были словно из мечты, явленье чистой красоты…

– О! Отлично! Записывайте быстрее, а то забудем! – всполошилась Бэтани.

– Я уже забыл, – зевнул я. – Я вас увидел у кареты… В лучах изысканного света, вы… вспомнил! Были словно из мечты, явленье чистой красоты. Но нам не суждено быть вместе! Судьба чужой вам стать невестой… Но я влюбился без оглядки…

– Ну вот! Почти отлично! – согласилась Бэтани. – Вам заплатили бы пять золотых!

– Давай поедем мы на бл… – продолжил я, в старуха выдохнула, услышав неприличное слово. – Я не могу так! Я же сказал, что я не поэт!

– А вы поднатужьтесь! – спорила со мной служанка. – Помните, она – приличная девушка! Пишите! Теперь я ваш весь, без остатка!

Я записал.

– Фух! – выдохнула Бэтани, падая в кресло. – Одно закончили. Осталось еще тридцать девять.

Я стал хитрее и опытней уже на втором стихотворении… Я стал выписывать рифмы в столбик. Мне очень нравилось слово «женой» и «жена». С ним рифмовалось огромное количество слов. «Не суждено вам быть со мной, вы будете чужой женой…»

– Пишите, пока не забыла! – ткнула Бэтани. Я приготовился.

Старуха поморщилась.

– Всё, забыла, – выдохнула она. – Там что-то было про судьбу-злодейку… Не помню уже…

Я снова встряхнул листочек с местами встреч.

– Я вас увидел на балконе, – начал я, поглядывая на косые строчки. – Меня скукожило в поклоне…

– Слово «скукожило» уберите! – вздохнула Бэтани. – Слушайте. Идите-ка в библиотеку. Берите томики стихов, будем вдохновляться!

Я подошла к двери, опасливо приоткрывая ее. Старинное поместье было наполнено тишиной. Изредка в ней раздавались странные шорохи, которые можно списать на сквозняки, мышиный «тык-дык» и ветер. Когда я ночевала первую ночь в этом мире, я наложила кирпичей на всю Китайскую стену, когда ветер впервые задул в камин.

Я еще раз осмотрелась и вышла, прикрывая за собой дверь. Честно сказать, я готова была в любой момент дать деру в комнату, но коридор казался пустым. Я осторожно направилась по нему, глядя на скорбные лица на портретах. Были ли это просто картины или портреты семьи, я не знала.

Коридор сворачивал за угол, а я вышла к лестнице, как вдруг увидела силуэт. Темный силуэт стоял внизу. Казалось, на нем был плащ. Лица его видно не было. Казалось, что на нем темная маска.